— Пожалуйста, не нужно так громко разговаривать.
— Капустин, да ты ваще охренел! Ну-ка вставай живо, кому сказано!
— И одеялом, плиз, обратно накрой меня, когда будешь уходить.
— Короче, умник, если, пока я до трех считаю, сам не встанешь, я тебя водой холодной из кружки оболью.
По полу в сторону выхода из комнаты звонко застучали каблучки, и я, облегченно выдохнув, стал нащупывать пальцами ног край сброшенного одеяла.
Увы, вскоре выяснилось, что булки расслабил я слишком рано.
— Раз!.. — требовательно громыхнул над головой голос прицокавшей обратно надзирательницы.
— Маш, ну че за детский сад-то?
— Два!..
— Вот только попробуй, я тебе тогда…
— Три! На…
— Да блин! Ты совсем ку-ку что ль? — подорвался я с кровати отфыркиваясь, как конь. И легко настигнув с визгом бросившуюся вон из спальни подругу, прижал ее спиной к стенке.
— Отвали от меня, Капустин, ты мокрый! — захлопала ладошками меня по голой груди Машка. И тут же, противореча своим словам, жадным страстным поцелуям впилась в мои приблизившиеся губы…
В итоге первую пару мы-таки вопиющим образом прогуляли, с ревом подкатив к альма-матер лишь ко второй. Но выспаться, несмотря на опоздание, мне, увы, так и не позволили.
— Серег, че-т ты оброс уже совсем у меня, — вдруг выдала Машка, когда мы вдвоем поднимались по центральной лестнице института на четвертый этаж.
— Да ты гонишь, Маш, — фыркнул я, стряхивая руку девушки с головы, на которой она игриво взъерошила мой спортивный ершик. — Еще и на сантиметр волосы не отросли.
— А, по-моему, когда ты лысеньким был, так тебе было гораздо лучше, — парировала подруга.
— Не-не-не, даже не уговаривай, — замотал я головой. — Никаких больше лысых голов! И, вообще, вторая неделя декабря уже идет. Кто ж зимой-то налысо бреется?
— Ну Серё-ёёё-ёж!
— Маш, прекрати. А то поругаемся.
— Да ну тебя, зануда… Вот почему сережку в ухе перестал носить? Она, между прочим, добавляла тебе шарма.
— Ага, еще ногти розовые, как у педика, мне припомни, — отмахнулся я.
— И вовсе не как у педика. А как у стильного, модного парня, — закусилась Терентьева. — Ну ладно ногти… Шубку-то свою роскошную отчего в ящик задвинул, сменив на косуху эту дурацкую?
— Я ж в тачке всегда. А там и так тепло. И в косухе, кстати, мне за рулем гораздо удобней.
— Ну разумеется! — фыркнула Машка. — Осенью в шубе на той же тачке было рассекать норм. А зима пришла — поменял теплую шубейку на холодную кожаную куртку. Вот где логика, Сергей!
— Слушай, Маш, я ж в твой гардероб не лезу. Не навязываю тебе, что носить.
— А ты навяжи, и я с удовольствием послушаю.
— Маш, прекрати, пожалуйста. Ты прекрасно поняла, что я имел в виду.
— Да ну тебя…
Последний лестничный пролет мы поднимались молча, не глядя друг на друга. Отчего Машка не сразу сообразила, что, перейдя с лестницы в коридор четвертого этажа, вдруг осталась одна.
Мне же дорогу на лестничной площадке вдруг перегородил незнакомый бугай в камуфляже.
— Сергей Капустин? — без приветствия, спросил он у меня.
— Ну допустим, — подобрался я и, словно невзначай мазанув кольцом развития по переносице, изготовился взорваться серией ударов по загоревшимся на голове и корпусе камуфляжника десяткам голубоватых пятен уязвимости.
— В общем, мне велено передать: что тебе встречу назначили сегодня в пятнадцать ноль-ноль на Чертовом пустыре, — выпалил, как заученное стихотворение, здоровяк и, с выдохом облегчения в конце, добавил уже, похоже, лично от себя: — Знаешь, где это?
— Знать-то знаю, но…
— Ну так подгребай, ежели не ссыкло, — нагло перебил меня утырок.
— Эй, мальчики, а что тут происходит? — вернулась их коридора потерявшая меня подружка.
— Свали, не твоего ума дело, — рыкнул на нее камуфляжник.
Зря он так. Не хотел я его бить. А пришлось…
— Слышь, дебила кусок? — продолжил я наш диалог через примерно полминуты, когда до скорчившегося в позе эмбриона у меня в ногах тугодума дошло наконец, что за каждое очередное ругательство, сорвавшееся с его губ, он будет получать серию весьма болезненных пинков тяжелыми носами моих берцев по бокам. — От кого послание доставил ты забыл сказать.
— От серьезных людей, — прокряхтел кое-как камуфляжник.
Вокруг нас на лестничной площадке уже начала собираться толпа зевак-студентов, у многих в руках появились извлеченные из карманов гаджеты. Становиться звездой ютуба в мои планы, разумеется, не входило. Значит, с жесткой расправой над хамоватым утырком следовало срочно закругляться.
— Передай своим серьезным людям, что я подъеду. Но если дернули меня без веской причины, им мало не покажется.