— Да как так-то!
— Элементарно. Под видом фильтра, Злюфа уговорил тебя активировать виртуальный ретранслятор, и ты по неопытности попался. Твое тело загрузили в капсулу с модульным тренажером, и ты окунулся в виртуальный ад.
— А почему Система не предупредила?
— Это же безобидный виртуал. Ты активировал его самостоятельно. Система посчитала твои действия осознанными, угрозы от виртуала жизни и здоровью носителя не обнаружила, и промолчала. Модульный тренажер позволял Системе прокачивать твои характеристики, как в жизни.
— Да нет. Быть не может. Бред какой-то.
— Перед посещением призывной конторы Злюфа, разумеется, вывел тебя из виртуала, — невозмутимо продолжил Курт. — Произошло это очень просто: ты выпил предложенный управляющим стакан воды, вероятно заряженной снотворным, и через какой-то промежуток времени отключился.
— Но там же… — начал было я возражать, вспомнив финальную схватку с Рчифой. Но, не желая афишировать наличие функции «Личинка грауса», тут же прикусил язык.
— Пока спал, Злюфа вынул тебя из капсулы, помыл и переодел. Поэтому после пробуждения ты не попал обратно в виртуальный ресторанный зал, а вдруг оказался в реальном кабинете хозяина, ни разу до того момента не виданном, и, после разговора, покидать заведение вам пришлось через черный ход.
— Ну допустим, — был вынужден признать логичность доводов пилота.
— Полет в антиграве и объяснение с участковым инспектором происходили в реальности. И если бы ты, Олег, в кабинете инспектора на отрез отказался служить за молодого трунга, а вместо придуманной Злюфой легенды, поведал бы инспектору настоящую историю своих злоключений, тебя бы в самое кротчайшее время зукдские власти вернули обратно на Землю. Разумеется, перед возвращением на закрытую планету, стерев из памяти воспоминания о похищении. А у заварившего всю эту кашу Злюфы возникли бы крупные неприятности с Законом.
— То-то он, заполучив акт замены, так быстро из кабинета сбежал, — вспомнил я.
— Да, рядом с инспектором Злюфа находился в крайне уязвимом положении. Фактически, в тот момент его судьба была в твоих руках. Всего два слова: «я землянин», — произнесенных тобой в присутствии инспектора, превращали его в преступника. Он прекрасно это осознавал и был на грани, пока ты пересказывал инспектору выдуманную историю. Но, нужно отдать ему должное, Злюфа хорошо тебя предварительно обработал, сведя риск разоблачения в «башне крови» к минимуму.
— С чего ты взял?
— Суди сам. Пока ты две недели пребывал в виртуале, он имел возможность через отражатель отслеживать твое поведение со стороны. И на момент вывода из виртуала у Злюфы на руках имелся точный психологический портрет пленника-землянина. Он знал, как тобой управлять в реальности. Как правильно надавить, чтобы добиться нужного результата. И, в конечном итоге, получил, что хотел.
— Вот сволочь! — не сдержался я.
— Согласен, этот трунг редкостная скотина, — кивнул Курт. — Но вывести плута на чистую воду теперь, увы, невозможно. После узаконенной инспектором призывной конторы замены, ты, Олег, больше не нелегал из заповедной зоны, а беженец с Тургии, официально оформленный в рекруты и приписанный к Седьмой Юго-Западной учебно-тренировочной базе. Отныне ты связан контрактом с вояками и, хочешь — не хочешь, обязан служить. Отныне это твоя судьба.
— Дерьмо это какое-то, а не судьба, — фыркнул я.
— Так тоже можно сказать, — рассмеялся Курт. — Да уж, не везет тебе, приятель. Убегал от одной неволи, и угодил в другую — еще пуще прежней. Ресторанное рабство было виртуальным, но теперь ты вляпался реально и надолго.
— Вот только не нужно меня снова запугивать.
— Никто тебя и не запугивает, я просто констатирую факты. Слушай и делай выводы. Для тебя, между прочим, стараюсь. Чтобы имел представление, что ожидает, и не попал снова в глупую историю. Впрочем, если не хочешь слушать мою болтовню, скажи, и я до конца поездки не пророню больше ни слова.
— Извини, Курт. Конечно, продолжай. Я внимательно слушаю.
— Извинения принимаются, — кивнул пилот и вытащил электронную сигарету.
Глава 24
Попытка, как пытка
Выпустив облако белого дыма, пилот огорошил заявлением:
— Забудь о свободе. Следующие десять лет ты душой и телом принадлежать имперскому флоту. Чем раньше смиришься с этой мыслью, тем будет проще в учебке.
У меня аж горло перехватило от такой перспективы. Шумно закашлялся и попросил воды.
— Без проблем, — кивнул Курт, выудил из-под сиденья пузатый рюкзак и сунул мне на колени. — Там чай, бутеры. Короче, не стесняйся, налетай.
В животе требовательно заурчало, и я не стал отказываться от предложения. Пробормотав: «Спасибо!», вытащил из рюкзака термос с чаем и пакет бутербродов с мясной нарезкой, разложил это богатство на полу и коленях, и стал угощаться. В качестве емкости под чай, с одобрительного кивка Курта, приспособил крышку термоса.
Отказавшись от предложения разделить трапезу, Курт продолжил курить и наставлять меня дальше:
— В состав Империи Хофа на сегодняшний день входят двести пятнадцать звездных систем, среди тысяч планет которых заселенными и обжитыми считается сто двадцать четыре живые планеты. Оговорка про сегодняшний день — не случайна. Из-за соседства с рухами количество звездных систем и, что гораздо печальнее, живых планет может измениться в любую минуту. Около окраинных систем стычки хофов имперского флота с блуждающими в поисках пристанища ордами руховских роев происходят практически ежедневно. Для угодивших по распределению в горячие точки жал Империи служба прекращается в бесконечную череду смертельно опасных схваток с врагом. Выжить в таких условиях удается немногим. А поскольку у тебя, Олег, нет влиятельного родственника за спиной — это как раз твой случай.
Я тяжело вздохнул и принялся за третий бутерброд. А Курт продолжил запугивать:
— Очень надеюсь, что тебе подфартит дожить до истечения контракта и выплаты законных ветеранских премиальных. Тогда ты станешь богачом. Но в ближайшие десять лет тебе придется довольствоваться скромным жалованьем.
— Чего-то совсем расхотелось лететь на базу, — поежился я, наполняя опустевшую крышку. — Может, ну ее?
Курт от возмущения аж подавился дымом и закашлялся.
— Думаю, перетопчется флот имперский без меня как-нибудь, — принялся развивать мысль. — А мы сейчас…
— И думать забудь! — сквозь кашель кое-как просипел Курт. Еще пару раз кашлянув, шумным рыком прочистил горло и дальше заговорил нормальным голосом:
— Сбежать не получится. Ты ж под меткой подчинения, активированной приказом.
— Вот и Брифа мне то же самое сказал, после приступа в его кабинете, — проворчал я, убирая термос с остатками чая и недоеденные бутеры обратно в рюкзак. — Все только пугают, а толком нифига не объясняют.
— Сейчас объясню, — попался на подначку Курт. — Помнишь тот прибор с локатором, которым инспектор водил вдоль тела, — им он запрограммировал твои адаптаторы на расстройство лимфатической и нервной систем, в случае дезертирства или невыполнения приказа командира. Проще говоря наложил на тебя метку подчинения. Эта принудительная функция часто используется вояками для подстраховки новичков. Активируется функция перед боем или, как в твоем случае, на время исполнения приказа. Я читал — нарушивший приказ под активной меткой подчинения испытывает такую жуткую боль, что может сойти с ума от болевого шока…
— Это точно, — невольно поежился я, вспоминая судороги в кабинете инспектора. — Вот ушлепки, какую гадость выдумали!
— У вояк с дисциплиной строго, — ухмыльнулся Курт. — Метка Подчинения — идеальное средство контроля. Стоит меченному Подчинением смалодушничать и драпануть с поля боя, и он труп — смерть от одновременного отказа двух жизненно-важных систем будет болезненней, чем от яда и челюстей рухов.
— Это не флот, а тюрьма какая-то.
— Не скажи, — выпустил очередную струю дыма Курт. — В тюрьмах на осужденных накладывается Метка Подавления, которая лишает воли, превращая носителя в безропотный рабочий скот.