Одной из последних в казарму прибыла эффектная длинноногая барышня, мгновенно притянувшая внимание всего мужского населения казармы. Парни из нашей компании, включая, разумеется, и меня, не стали исключением. И мы очень обрадовались, когда в красотке неожиданно признал свою приятельницу скромняга Сыч. Большой парень окликнул подружку и представил компании.
Девушку звали Лю Пчин. Вблизи она оказалась еще выше и красивее. К уже подмеченным ранее точеной фигурке, симпатичной мордашке и огненно-рыжим до плеч волосам, добавились миндалевидные зеленые глаза и родинка над верхней губой. Благодаря задорному характеру красотка Лю легко вписалась в нашу компанию.
Еще через какое-то время в казарму вошли шестеро рослых трунгов, в форменных костюмах-трико, с большими коробками в руках. Разбившись на пары, они разошлись по казарме и стали молча обходить осовевших от долгого ожидания новобранцев, раздавая еду и питье. Каждому, вне зависимости от пола, роста и веса, из одной коробки выдавалось три упакованных в слюду бутерброда и из другой — два запечатанных мембраной стаканчика с чаем.
На вопросы трунги не отвечали, малейшую агрессию в свой адрес жестко пресекали хлесткими ударами хвостов, действовали умело и сложено, и раздачей управились за считанные минуты.
Отоварив всех новичков, трунги снова собрались вместе у выхода с опустевшими коробками и так же организованно, как вошли, покинули казарму.
Когда стали потрошить бутерброды, выяснилось, что при снятии слюды, они сами собой разогреваются и становятся мягкими, ароматными и просто восхитительными на вкус. Так же, при удалении мембраны, содержимое слюдопластиковых стаканов мгновенно вскипало, и чай в них становился обжигающе горячим, словно только из чайника. Тем же, кто предпочитал холодную запивку, достаточно было на нескольку секунд опустить вскрытый стакан на пол, и чай за считанные секунды охлаждался до комнатной температуры.
После скромного, но сытного ужина, народ потянулся в направлении туалетных комнат. Наша компания не стала исключением. Набросив на плечи извлеченные из ранцев полотенца, мы разобрали стаканы с обрывками оберточной слюды и присоединились к общему паломничеству.
За дверью с литерой «М» оказалась небольшая прихожая с большим мусорным контейнером у глухой стены слева. В контейнер полетели грязные стаканы. Из прихожей имелось два выхода: справа — в туалет, и прямо — в душевые.
Вместе с друзьями я свернул направо. Отстоял небольшую очередь к раковинам, умылся и, вытираясь полотенцем, зашел в освободившуюся кабинку. Стянул с плеч верхнюю половину костюма-трико, сел на удобный стульчак и, предоставив организму полную свободу самовыражения, отмотал от висящего на стене рулона длинный кусок.
Бумага оказалась сплошь покрыта какими-то причудливыми иероглифами. Почувствовав мою заинтересованность, Система расщедрилась на перевод с трунгского, и перед глазами замелькали строки родной кириллицы.
Оказалось, на туалетной бумаге был напечатан текст юмористического романа, о богатой на приключения жизни принцессы Люгусты. Мне попался кусочек, где Люгуста, переодевшись в платье слуги, готовилась сбежать из отчего дома, накануне собственной свадьбы. Роман был написан живенько, читался легко практически с любого места, но не цеплял. Я в два счета пробежал глазами оторванный кусок и без сожаления тут же использовал по назначению.
Выйдя в прихожую, не удержался от соблазна заглянуть в соседнюю дверь. Увидел помещение, заполненное рядами узких одежных шкафчиков. Из распахнутой настежь дальнего проема донесся шум падающей воды, подтверждая наличие там душей.
— Але, чел! Че на пороге растележился⁈ — я аж вздрогнул от резанувшего по ушам злобного рева. — Давай туда или обратно! Короче, свали в сторону, мне нужно срочно душ принять!
Одновременно с трубным басом сзади накатила волна удушливого смрада.
Обернувшись, опознал в ревуне бегемотоподобного задиру. Выглядел толстяк еще хуже, чем раньше. Из голубых оспин на фиолетовой коже открытых лица и рук сочилась какая-то вонючая слизкая мерзость. Судя по многочисленным темным пятнам на костюме-трико, такая же дрянь перла из всех воспаленных пор его тела. В руках вонючка сжимал перепачканный слизкой дрянью прозрачный пакет с белым махровым полотенцем и чистой формой — на смену.
Двое незнакомых парней сунувшихся было из туалета, заметив нас с толстяком возле входа в душевое отделение, тут же юркнули обратно с воплями:
— Берегись, народ! Там ватург текущий на подходе!
— Чего вылупился, урод⁈ Ватурга никогда живого не видел⁈ — снова завопил на меня бегемотоподобный. — Ну да, дерьмо у нас выходит не так, как у вас — челов! Это происходит редко, но если уж попрет!.. Короче, я уже на пределе. Без шуток, еле сдерживаюсь! И если не свалишь в сторону, я тут в натуре все обделаю. И тебя, урод, в первую очередь! А виноват в этом будешь ты, потому как загородил, сука!..
— Да иди, иди, — опомнившись, я торопливо отскочил в сторону.
— То-то же, — проворчал ватург, с неожиданным для громоздкой туши проворством проскакивая в узкий дверной проем.
Толстяк пушечным ядром пролетел раздевалку, влетел в душевую, откуда тут же донеслись панические вопли:
— Ватург!
— Ватург созрел!
— Чего разорались, придурки! — тут же перекрыл паникеров чей-то зычный бас. — Быстрее, подпирайте дверь кабинки, не-то все тут по колено в дерьме будем!
Дальше я слушать не стал, захлопнул дверь в душевое отделение и двинул на выход из прихожей. Проходя мимо, краем глаза заметил, как осторожно приоткрылась туалетная дверь и в щель высунулась голова одного из испугавшихся ватурга ребят.
— Угроза миновала, ватург в душе, — не оборачиваясь, на ходу бросил разведчику и от души расхохотался.
Продолжая смеяться, вышел в коридор и побрел обратно в начало казармы к кроватям своей компании.
Почти сразу меня догнала пара паникеров.
— А ты, парень, смельчак, — поравнявшись, заявил один из навязавшихся спутников — парень примерно моего роста, плотного сложения, с ежиком коротких рыжих волос и улыбчивым лицом. — У меня бы духу не хватило, вот так хладнокровно стоять перед текущим ватургом.
— Я заметил, — хмыкнул в ответ.
— Неужели ты совсем не боялся? — спросил второй — на полголовы выше товарища, но поуже в плечах, с ежиком коротких черных волос и большими, как у лемура, серо-желтыми глазами. — Ведь ватург уже вовсю тек. Разрядка могла случиться в любой момент.
— Так ведь не случилась же, — пожал плечами.
— Меня Сергеем зовут, — представился первый, — А это Дэйв, — отрекомендовал он друга.
— Я — Олег, — кивнул спутникам и, поддерживая беседу, спросил: — Вы, парни, как: сами по себе или в компании?
— Мы вдвоем, — снова за обоих ответил Сергей. — Познакомились сегодня утром на складе у Кгуфы, когда переодевались в форму. Потом на одной кровати разместились, он на верхней койке, яна нижней. Разговорились. Оказалось, что в Груте мы жили на соседних улицах. А ты, Олег, где жил?
— А я, парни, не местный. На Зукду прилетел всего с месяц назад, экзамены в Академии сдавать, — стал вдохновенно врать, придерживаясь придуманной друзьями легенды. — А в Грут мы с приятелями-студентами отправились праздновать успешное окончание сессии.
— Так ты смиртский студент? — изумился Дэйв. — А почему здесь? Вроде, Академия дает отсрочку…
— Да, понимаешь, глупая история вышла, — усмехнулся я. — У нас в компании зашел разговор о призыве перворожденных бедолаг, и меня словно черт за язык дернул — я возьми и брякни, что запросто мог бы отслужить десять лет за какого-нибудь восемнадцатилетнего сопляка. Приятели тут же подловили на слове, предложили на спор. Я зарубился. И, как видите, выиграл этот дурацкий спор. Вот так я здесь и оказался, вместо какого-то счастливца трунга, уже и имя-то его не помню.
— Ну ты псих! — восхищенно выдохнул Дэйв.