- Такая уж наша жизнь. - Убедившись, что все поели и перешли к чаю с кофе, вернулся я к теме. - Выдрессировали нас, что заботиться надо только о себе и ни о ком другом. Разделяй и властвуй. Не скажу, что совсем, но в каком-то смысле я сожалею, что домострой рухнул. Были в укладе жизни наших предков верные посылы. Не без перегибов, но уж чтить старших и быть горой "за своих" тогда учили жёстко.
- Так Вы идейный? - Тут же задал вопрос молодой полицейский, в то время как старший всё больше молчал и слушал, размышляя о чём-то своём.
- Если Вы про фонд, то да, можно сказать я идейный. Мне не нравится, что наше общество теряет веру в свою силу. Мне не нравится, что сила начинает забывать, чему она служит. Возможно, только возможно, что такая маленькая благодарность, инициатором которой оказался я, напомнить и тем и другим, что собственно мы и есть одно целое.
- Поэтому Вы стали разъезжать по пожарам? - Вклинился в разговор Павел Филиппович. Я ни в коем случае не строил иллюзий, что мои визиты на пожары и прочие аварии останутся незамечены силовиками, и что, выезжая на мой откровенно странный вызов, следак не копнёт, а к кому он, собственно, едет.
- Не совсем, хотя и поэтому тоже. - Пожал я плечами, отставляя недопитую чашку. - Не буду говорить, что я свят и у меня нет своих целей, но катаюсь я не для того, чтобы потешить своё безумие. Хотя, возможно, Вы и не согласитесь с этим.
- Вы оказались правы, под завалами нашли три тела. Два старика и девушка, приколочены в кисти к полу и убиты деревянным штырём в живот. Люди медленно умирали от боли, истекая кровью. - Тоже отложив свою чашку, перешёл к важному полицейский. - Откуда Вы могли это узнать?
- Возможно, вы посчитаете меня психом, но начнём с самого начала, - кивая головой в знак готовности отвечать, начал я подготовленную заранее историю. Врать не стал, нет в этом смысла, впрочем и половины правды выдать, тоже не вариант. Никому не должно быть дела до моего интерфейса и магических жемчужин. А вот то, что я могу видеть за материальными объектами, и то, что мои предчувствия после инсульта обострились до весьма существенного уровня, озвучил с чистым сердцем.
- Любопытно, хотя и не объясняет вашу страсть к местам аварий и пожарам. - Задумчиво выдал вслух опер.
- Предчувствие. - Пожал плечами я, не собираясь оправдываться. - Просто в какой-то момент меня влечёт куда-то. Порой в тех местах обнаруживается нечто неординарное.
- Понятно. И это чутьё Вас сегодня привело к трём трупам? - Формулировка меня немного царапнула. Прозвучало всё так, словно в моей легенде сомневаются. Нет, не подозревают в чём-то, а именно сомневаются в адекватности и вменяемости.
- Можно сказать и так. Но скажите, что для Вас поменяет причина моего тут визита? Не считаете ли Вы, что способность взглянуть за преграду может оказаться полезнее некоторых странностей.
- Нуу, - протянул следователь, - не скажу, что отказался бы от подобной способности, предложи её кто-то мне, но вот верить слепому, простите за прямоту, медиуму, не хочется. Ведь максимум, что вы можете предложить мне - это посмотреть вокруг и рассказать об этом мне. Да и способность Ваша с червоточиной. Как я понял, вы способны видеть только поверхности на какой-то дистанции, причем, чем больше преград тем, меньше Вы способны различить?
- Мда, есть такое дело. - Слега смутился я. - Но позвольте, откуда Вы это узнали?
- Простые выводы. Вы позвонили мне и сообщили о трёх телах под завалами, выложенных в форме, напоминающей ритуальную, но не сообщили о нескольких весьма выразительных нюансах.
- Нюансы? - Насторожился я.
- Не для распространения. - Хмуро продолжил старший полицейский. - В рамках благодарности. Всё же Ваш вызов позволил нам сохранить ряд полезных улик. Так вот, тела не просто были выложены в определённой форме, более того, судя по всему, их было больше трёх, как минимум на одно детское тело. Людей, перед тем как приколотить к бетонному полу, разложили в пентаграмму, в центре уложив ребёнка. После чего жестоко убили.
- Есть мысли? - Выдержав пару минут, активно проворачивая в голове мысли одну за другой, спросил я.
- Зачем Вам это? - Вроде и риторический вопрос, прозвучал слишком серьёзно.
- Есть некоторые мысли. - Попытался уйти от вопроса я, но затянувшееся молчание стало весьма ясным выражением мыслей опера. - Ладно, у меня есть обоснованное предчувствие, что человек, совершивший это, далеко не фанатик-психопат. Скорее всего, у этого человека пробудился дар сродни моему, и в поисках силы и развития дара он пошёл на убийство.
- Сродни Вашему? То есть и Вы тоже можете взять в руки оружие и начать убивать беззащитных людей? - С ходу уловил мысль полицейский.
- Не совсем. Скажем так. Я человек весьма спокойный и, чего уж греха таить, замкнутый. Мне всю жизнь было легче сидеть дома и размышлять обо всём подряд, чем гоняться с топорами наперевес. - Обозначив губами улыбку, как бы намекая, что шучу, говорил я. - И ослепнув, только углубился в привычке обдумывать и анализировать всё подряд. Так вот, ощутив, что во мне пробудилось нечто новое, я не стал пороть горячку, а сел и стал "чувствовать", думать и анализировать. Не скажу со стопроцентной гарантией, всё же мои способности всё ещё новы для меня, но корни конкретно доставшегося мне дара проистекают скорее из ментальной сферы. В то время как у нас на руках творение разумного, упивающегося болью, смертью и огнём.
- Мда, не думал я, что по работе буду сидеть и слушать бредни слепого "медиума". - Вроде и себе под нос, но достаточно громко, чтобы его расслышали все, произнёс молодой человек в погонах.
- Помолчи. - Сухо одернул его старший. - Простите парня. Вы говорите, что способны ощутить что-то такое. Как Вы ориентируетесь? Вам для этого надо посмотреть на фотографию? Узнать что-то? Подержать в руках предмет?
- Спасибо, что совсем за психа не держите. Нет, не совсем так, или, совсем не так. Можно сказать, что это интуиция, но в заданном направлении. - Попытался дать определение чуйке я.
- Воскурить травки. А вы лотереей не интересуетесь? - Вновь под нос себе буркнул Семён.
- Выйди, пожалуйста, и подожди меня в машине. - Вежливо попросил инспектор парня, явно недовольный поведением того.
- Да ты что не видишь, разводит он нас, скучно инвалиду. - Возмутился младший. - Нам что, заняться нечем?
- В машину, это приказ, сержант. - Отрезал Павел Филиппович. Стоило шагам отдалиться от нашего стола, офицер вернулся к разговору. - Простите, молодой.
- Я всё понимаю. - И ведь действительно понимаю и поведение старшего, и младшего оперативников. И пусть ни тот ни второй мне не верят, но вот сил держать себя в узде и здраво рассуждать, научился пока только старший. - Вы мне не верите и это обоснованно. Касаясь же вопроса вашего товарища, нет, я не участвую в лотереях, так как мне это не интересно. Опыт же показывает, что вещи для меня лично не существенные, чутью не подвластны.
- А убийство Вам, стал быть, интересно?
- Именно такое, да. Потому что влекут за собой такие последствия, что нам всем может оказаться жарко.
- Поясните. - Тут же навострил уши опер.
- Если я прав, то мой дар не уникален. Если у кого-то тоже пробудились силы, и он ради них готов убивать. То к какой мысли это нас приведёт? - Снял очки и уставился слепыми глазами в полицейского я. Пыльцы Спрайта уже хватало, для того чтобы я мог уверенно ориентироваться за столом и отчётливо различать лицо собеседника.
- Будут ещё убийства. - Очевидное признал опер.