— Я прошу вас, уважаемый Харин-Хлеб, остаться у нас дома часика на два-три. Поговорите с Машей, она вам много интересного поведает: о Раше, о наших путешествиях, о… ну, наплетёт с три короба, то есть, сундука. А я за это время обещаю все ваши папирусы найти.
— Что же, с чужестранцами мне всегда интересно поговорить, — развел руками военачальник, только мне и за вас боязно, господин Иван.
Парень лишь отмахнулся свободной от свертка рукой:
— Все будет замечательно! Мои роботы меня никогда не подводили!
— Как пожелаете, чужестранец! — кивнул кеметский подданный. — Только на помощь вам прийти будет некому… разве что Неб опять из-под земли возникнет.
Девушка ждала своего Анубиса на том же месте, что и вчера. Как и следовало ожидать. Эти заговорщики в чем-то очень умны, но иногда совершают такие проколы, что диву даешься. Уже стемнело, и было сложно различить даже очертания деревьев в саду. Как быстро светлое время суток сменяется темным в южных краях, однако. Минут десять — и словно все освещение отключили. Анубис по пути до места встречи ударился о пару стволов. Он поправил маску и подошел к ожидавшей его особе. Только на этот раз она была не в маленьком белом платье, а в чем-то темном и длинном.
— Я так тебя ждала! — ахая и охая, она бросилась на шею любовнику. — Мой фараон!
Он почувствовал, что тело ее было не по-человечески холодным, а сердце не билось в груди. От девушки исходил слабый, чуть различимый в цветущем саду запах лаванды. Анубис, напуганный холодком тела спутницы, отодвинул ее от себя.
— Еще три дня до моего воцарения, почтенная, — прошептал он, — не говори "гоп", пока не перепрыгнешь!
Девушка повела бровью. Такой поговорки она раньше не слышала. Она посмотрела на морду Анубиса. Какой-то он сегодня странный, что-то в нем не то. Жаль, темно, не разглядеть. Бог-самозванец тоже пристально рассматривал лицо своей возлюбленной, но она не давала ему сосредоточиться на своей внешности.
— Мой фараон, а почему у тебя такие короткие блестящие волосы? — удивилась она. — Да и не волосы это вовсе, а какая-то гадость.
Девушка потрогала правой рукой то, что служило волосами Анубису, фиолетовую новогоднюю мишуру.
— Постригся, почтенная, а что, нельзя?
— Можно, — пожала плечами собеседница, — но почему у тебя такой короткий нос?
— В морду дали, — сквозь зубы процедил зверобог, которому уже начинал надоедать такой назойливый фейс-контроль.
Больше всего его интересовало одно: как эта дамочка так хорошо видела в темноте. О, ужас, Ира так похожа на Анхесенпаамон. Точно, родственница! А в ушах у нее… серьги… те самые, которые царица отдала Анубису.
— А почему глаза такие круглые и безжизненные, не по канону рисованные? — хитро сощурилась девушка.
— Потому что в пальму врезался, — он уже выходил из себя, — да кончай ты, эту байку про "Красную шапочку", я у Харин-Хлеба спёр еще пару папирусов очень важных!
Последнее как-то совсем не порадовало девицу, что она даже забыла обо всех странностях собеседника.
— Как это украл? — возмутилась она. — А не ты ли говорил, что нашептывал Хоремхебу на ухо свои идеи, а тот их записывал, а Сехемра?
Надо же, как интересно выходило.
— Да что там, я же простой писец, Ахтунг, — махнул рукой Анубис.
— Писец, так ты… — она отошла от него, отрясая руки. — Ты… только прикидываешься моим миленьким Сехемра?
Боже, какие мы нежные, какие мы недотроги. Если изображаешь перед ней настоящего стратега, то эта девка готова на шее висеть, даже если у тебя на голове маска вовсе не Анубиса, а волка из "Ну, погоди! А коли ты писец противный, то мы и руки об тебя марать не станем. Зато все ясно. Так что, дело Хоремхеба и его таинственных записок оказалось проще пареной репы. Проводница-проводница, чью же роль играешь ты? Мысли ряженого прервал голос, донесшийся из глубин сада:
— Это не Ахмос, Ахмос — это я! И я просто заменяю Сехемра парочку дней, простите, почтенная.
Волк, пришедший к девушке первым, обернулся в сторону настоящего лже-Анубиса. Как всегда Иван Дурак (а все поняли, что это он отыгрывал роль божества) потерял бдительность, но его спасла, сама того не ведая, коварная заговорщица:
— Ахмос, — обратилась она к настоящему писцу, — а что с Сехемра? Он меня разлюбил?
— Что вы, милейшая, да сожрет его Амт на суде за такую измену! И вот этого противного самозванца — тоже! — ткнул Ахмос-Анубис в сторону чужестранца. — Знаешь, как его зовут?
— Иван Дурак! — тут и догадываться не стоит.
Инстинкт самосохранения подсказывал программисту, что пора сматываться, а то опять в какой-нибудь подвал запрячут. Хотя нет, раз он из подземелья успешно сбежал, то теперь дело попахивает кровью.
— О, смотрите, Боинг! — ткнул он пальцем в небо.
Конечно, на темном-темном небе темной-темной ночью ничего было не разглядеть, да и Боингов еще не изобрели, но тупая уловка отвлечения внимания работала всегда безотказно.
— Чтооо? — хором спросили девушка и Ахмос, а Иван Дурак понял, что из каждого правила бывают исключения.
— Ну, смотрите же быстрее, не то улетит! — визжал он, тряся рукой, указывая в пустое место.
В конце-концов уловка сработала, и парень выиграл несколько спасительных секунд, чтобы прыгнуть и оказаться в ближайших кустах. Но вскоре девушка уже приказала Ахмосу бежать за самозванцем и убить его.