Та в ответ лишь спокойно улыбнулась. Вот, оказывается, зачем нужны египтологи.
За колоннами находилась высокая дверь, слева от которой стояла огромная статуя Тутанхамона (это был единственный мужчина на территории женского храма), а слева — такая же огромная Анхесенпаамон. Славянка и этому воплощению фараона умудрилась показать язык, чем сильно удивила правительницу Кемета.
— Ты что себе позволяешь, Маш-шу?
— Это… в Раше так принято выражать уважение к чужеземным правителям.
А про себя московская студентка с облегчением подумала: "Фух, отбрехалась!
Может, разговор про обычаи таинственной Раши и продолжался бы, но навстречу девушкам вышла невысокая худенькая женщина средних лет, на голове которой было большое синее перо с желтыми прожилками. Лицо женщины выражало глубокое недоумение.
— Госпожа Анхесенпаамон?! - спросила она, конечно же, не у статуи, а у настоящей царицы.
— Я к вам с личной просьбой, госпожа Неферхатор.
Анхесенпаамон поклонилась верховной жрице, и Маша сделала то же самое. Удивление уже сошло с лица Неферхатор, и она пригласила девушек войти, а не стоять на пекле под узкими сводами над колоннами. Гостья из будущего до глубины души поражалась происходящим. И как она сразу не догадалась пойти в храм, а сидела дома или гуляла с этим противным Тутанхамоном. Знали бы Машины одногруппницы, что она была в Кемете, общалась со знатью, встретилась с Верховной жрицей храма Таурет. Да они бы все от зависти поумирали!
Пока жрица и правительница шли по коридорам храма, чужестранка жадным взглядом рассматривала крошечную Неферхатор. В роду у этой женщины, как поняла Маша, были переселенцы или рабы из страны Пунт, так как эту пучеглазую особу с курчавыми волосами иначе, как мулаткой, назвать невозможно. Наверное, история предков верховной жрицы была очень интересной и захватывающей, хоть романы о любви про них пиши. Она была одета в красное обтягивающее платье с разрезами до бедер, настолько узкое, что женщина передвигалась мелкими шажками. Пока все трое шли по длинному расписанному желто-красными фресками коридору, Анхесенпаамон подробно излагала Неферхатор свою просьбу.
— Что же, — жрица остановилась, — коли чужестранка искренна в своих намерениях принять нашу веру, я согласна взять ее послушницей в наш храм. На две луны. А дальше посмотрим.
Анхесенпаамон поклонилась в ответ на слова жрицы.
— Я знала, что вы поддержите меня, Неферхатор. Да станет служение в вашем храме отрадой для госпожи Маш-шу из далекого государства Раша.
— Моя страна называется Россией, — поправила гостья, — это мой брат назвал страну на чужеземный манер, а всем и понравилось.
— Поверьте, Маш-шу, — улыбнулась настоятельница храма, — но нам, кеметцам, удобнее говорить "Маш-шу из Раши".
— Будь по-вашему, — согласилась чужестранка и поклонилась.
Царица, положив руку ей на плечо, сказала чуть слышно:
— Ну вот, все хорошо, Маш-шу. Завтра я приду к тебе, поделишься впечатлениями.
Анхесенпаамон подмигнула. Понятно было, что она ждала далеко не пятисот цифровых фотографий статуй Богинь и мегабайтов текстов молитв.
— Да, обязательно, ты можешь на меня положиться! — улыбнулась Маша.
— Прощайте! — и правительница пошла прочь из храма.
Маша провожала ее взглядом до самого выхода из храма, пока рабы не унесли паланкин царицы.
Жрицы сидели на коленях, приветствуя вошедшую настоятельницу. Все они были в одинаковых красных платьях с разрезами, как и у Неферхатор, а у некоторых, наверное, жен знатных людей или заместительниц настоятельницы, на руках имелись и золотые браслетики. Ожерелье и головной убор же были только у почтенной Неферхатор, чье имя фактически ставило женщину наравне с Богами. "Прекрасная Хатор", вот что означало оно.
Рядом с начальницей шла новенькая, Маша, в пышном белом платье, дарованном ей Иваном. Как неудобно было девушке услышать от царицы возглас: "Откуда на тебе моя одежда? Тогда, девушка, стушевавшись, промямлила что-то вроде: "Брат на рынке прикупил! А Анхесенпаамон лукаво улыбнулась, но не стала развивать тему. В своем наряде светловолосая девушка с венком на голове смотрелась словно героиня русской народной сказки, за тем исключением, что волосы ее были слишком короткими, чтобы их заплетать в косу, а под платьем не было рубахи с широкими расшитыми крестиком рукавами.
Девять служительниц храма с завистью смотрели на новенькую.
— Это наша новая послушница, Маш-шу, прошу любить и жаловать, — сказала настоятельница громким голосом, чтобы все девять девушек, сидевшие на коленях вдоль стены зала слышали ее.
Девушки в знак почтения склонили головы, коснувшись лбами земли. А после они по одной подошли к новенькой и представились. Как показалось Маше, все они были практически одинаковыми, будто Неферхатор подбирала своих жриц не по желанию служить богам, а по внешним данным.
Когда собрание закончилось, все молитвы были прочитаны, а животные принесены в жертву, жрицы разошлись по комнатам, и Неферхатор, пожелав новенькой спокойной ночи, оставила ее в зале одну. Точнее, Маша сама попросилась остаться, чтобы самой осмотреть храм.
Постояв так в одиночестве, рассмотрев все узоры на сводах, девушка прошла весь зал, изучила колонны. Красотища-то какая! Вокруг было тихо, как вдруг она услышала приближающийся невероятной красоты звук. Маша обернулась и замерла. К ней быстро шла высокая рыжая женщина, а звук исходил… от украшений на ушах.
Таких красивых сережек девочка из будущего еще никогда не видела: большое золотое кольцо с подвешенными на нём разукрашенными драгоценными камнями золотыми же пластинками. Она усердно думала, где же она видела это украшение. Ее мучило чувство, будто она где-то читала о нем или кто-то ей долго и подробно описывал эти серьги.