«Мойся лучше и тщательнее, — думаю про себя, — неизвестно насколько хватит доброты этого Родиона. Богатый не значит глупый, — звучит в голове голос Геннадия, — спросит с тебя Родион, за каждую копеечку спросит, — продолжает голос, — вот увидишь, часа не пройдёт».
За дверью послышался телефонный звонок, короткий разговор, стук в дверь, едва различимый лязг замка, мужской голос, смех. Я притаилась, стараясь не дышать, вслушалась. Не разобрать ни слова. «Кто это может быть? — пронеслась мысль, и тут же другая мысль ответила первой: — кто угодно. Забыла? Ты лежишь в ванной в квартире незнакомого мужчины в центре Москвы. Это не может закончиться хорошо никак».
— Алён, — слышу голос Родиона за дверью, — Алён, я отъеду ненадолго. Скоро вернусь, хорошо?
Я промолчала. Входная дверь захлопнулась, стало тихо. Стиральная машинка медленно ворочает одежду. Таймер показывает полчаса до конца стирки.
«Чёрт, — выругалась про себя, — бежать по холодной улице в мокрой одежде только полбеды. Попробуй ещё достать её оттуда. Да и куда бежать? Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт меня дёрнул, нужно было сразу ехать в Касимов, к маме и папе. Поклонилась бы в пояс, объяснилась, и ничего не случилось бы, никто б от этого не умер».
Вытершись полотенцем, натянула футболку Родиона, крадучись на цыпочках вышла в коридор. Никого нет. Осматриваюсь. Квартира обставлена скудно, незамысловатый холостяцкий интерьер. На окнах жалюзи вместо штор, зато огромный телевизор висит в зале прямо на стене, и кожаный диван размером с рейсовый автобус. Больше в зале нет ничего, ни вазочек, ни фотографий в рамках. Кухня обставлена побогаче. Столько разной техники я видела разве что в магазине электроники, даже тостер и соковыжималка есть. А вот в холодильнике пусто. Напротив кухни, через коридор, спальня. Там Родион и доставал из шкафа одежду для меня. По сравнению с кроватью, диван в зале просто крохотный, это даже не кровать, а целый авианосец. Безвкусно и как-то совсем не уютно. Похоже, здесь никто не живёт. Думаю, Родион приводит сюда женщин, так сказать, лёгкого поведения, развлекается с ними, а потом едет домой к своей семье. На вид ему лет тридцать, а, учитывая, какой он красавчик… Всё равно мерзко, каких только хломидий не подцепишь на такой постели. А я ещё и мылась в этой ванне. Фу, гадость.
— Ты не спишь?! — удивлённо воскликнул Родион, увидев меня в спальне брезгливо разглядывающую белоснежное атласное покрывало. От неожиданности я вздрогнула. — Прости, что испугал.
— Совсем ты меня не испугал, я не из пугливых, — пытаюсь говорить убедительно и даже немного развязно, но получается совсем неуверенно. Стоя в футболке на голое тело, в спальне перед незнакомым мужчиной, вообще трудно быть в чем-то уверенной.
— Да, я вижу, — усмехнулся он, и, заметив мое смущение, сделал вид, что смотрит куда-то в сторону.
— Давно ты вернулся?
— Только что.
Возникла пауза. Несколько секунд спустя он добавил:
— Ты сильная. Дралась, как лев. Правда, твоему телефону тоже сильно досталось. Я б сказал, он больше всех пострадал в том поединке. Миша его забрал, но починить никак не получится, проще выкинуть, — он достал из кармана джинсов согнутый дугой предмет, рассыпающийся в руках на три части связанные между собой проводками.
— Жаль, хороший был телефон. Ничего особенного, конечно, — я с горечью припомнила, как год платила за него кредит, — но там было столько всего нужного, фотографий, контакты, вся моя жизнь…
— Я уже купил другую трубку, поставил твою СИМ карту, всё работает, поставил заряжаться. Информацию восстановят чуть позже, можешь не беспокоиться.
Не успела я ничего сказать, как он продолжил по-деловому монотонно:
— Отправил за твоими вещами машину, отвезут, куда скажешь. Можешь подержать их тут некоторое время, — правильно оценив мой вопросительный взгляд, он добавил, — ты можешь оставаться здесь сколько угодно. Список написала?
— Список?
— Да, вещи, которые понадобятся…
— Подожди, — перебила я, — не так быстро. Давай по порядку. Кто ты?
— Я Родион из съемочной группы реалити-шоу, — голос его вдруг стал обеспокоено-суетливым, — Ты проголодалась? Что-нибудь заказать?
— Родион из съемочной группы, — нарочито грубо начала я, — что происходит? Я хочу знать, кто ты на самом деле и как ты оказался на том проклятом месте?
— На том месте, — он замялся, словно не желая возвращаться к неприятной теме, затем холодно ответил, — я за тобой следил.
— Следил?
— Да, понимаю, звучит грубо, но именно так это называется. Знаешь, теперь уже нет смысла что-то скрывать, думаю, ты и сама давно догадалась…
— Нет, не догадалась. О чем я должна была давно догадаться?
— Ты точно не голодна?
— Родион…
— Ладно, раз ты так настаиваешь, слушай, — он подошел к окну, рассеяно потеребил шнурок, поднимающий жалюзи, тут же бросил его и развёл руками, — я не знаю с чего начать…
— С начала, — подсказываю язвительно.
— Хорошо, понять бы ещё, где это начало. Так как-то всё неожиданно получилось, всё перемешалось.
— Что получилось? Что перемешалось?
— Это не просто будет объяснить, но с начала, так с начала, — выдохнув, он потупил взгляд, — я просто никогда не задумывался, где это самое начало, понимаешь, и сравнить-то не с чем. Как дыхание, что ли… Ты ведь не контролируешь процесс, так? Просто делаешь это и потому живешь, не задумываясь, не зная, когда сделал первый вдох, и какой из них будет последним.
Я надменно потянула вверх бровь, как бы показывая, что прелюдий достаточно и пора бы уже перейти к сути. Мимика сработала, он встряхнулся и продолжил:
— В первый раз я увидел тебя на сайте знакомств. Не спрашивай, что я там делал, просто было скучно. Зима. Не вспомню точно день, да это и не важно. В общем, увидел твою фотографию. Что-то щёлкнуло во мне, вспыхнуло, загорелось, взорвалось, не знаю что, не могу объяснить, но, с того дня, перестал думать обо всём другом. Написал тебе, ты ответила.
— Понятно, — процедила я сквозь зубы, припоминая Светкин рассказ о встрече с незнакомцем в ночном клубе. Родион не прервался, будто бы не услышал меня.
— Казалось, всё просто. Ты ответила, и на какое-то время наваждение отпустило, я вернулся к своей обычной жизни, изредка переписываясь с тобой обо всём и ни о чём одновременно. Так продолжалось несколько дней, пока ты не настояла на встрече. Я согласился, и каково же было разочарование, когда выяснилось, что тобой притворялась совсем другая девушка. Какая-то истеричка прикрепила к своей анкете твое фото и пыталась мне ещё что-то доказать. Чокнутая, не иначе. Потом я пытался тебя найти, и, как видишь, нашёл. Всё! Конец! Может, теперь позавтракаем?
— Позавтракаем, — согласилась я, чтобы выиграть немного времени на раздумье, и натянуто улыбнулась. Вопросы переплелись в голове тугим клубком без единой ниточки. Это как с дыханием, вспомнила я его слова и добавила про себя, что ты не только не задумываешься над сокращением мышц в носоглотке, благодаря которым живёшь, но вполне осознанно усиливаешь этот процесс, когда чувствуешь аромат и также, отключаешь его, чувствуя вонь. Не знаю, что именно я почувствовала сейчас, но мой череп вдруг стал подобием воздушного шарика, разрастающаяся пустота внутри которого грозит взрывом. Родион же в этот момент диктовал оператору названия блюд.
— Ты ведь не живёшь здесь? — спросила я, когда он положил трубку.
— Живу, — ответил он невозмутимо, — это моя квартира. А что не так?
— Всё так. Неплохо вам платят, в этом реалити-шоу.
— Да уж, что есть, то есть. Грех жаловаться, — усмехнулся Родион.
— И работа интересная, да? Где ещё такое увидишь? — я машинально осмотрела чёрные синяки вокруг запястья.
Он промолчал, с сожалением перебирая губами слова извинения.
— Но почему я?
— Поверь, так не должно было случиться.