– Тебе помочь, Паша? – с готовностью предложил свои услуги второй милиционер.
Дежурный окинул меня с ног до головы и счёл, что я не представляю для него ни малейшей опасности. А может, хмель слишком сильно ударил ему в голову.
– Сам справлюсь.
Я нахмурился. Ситуация явно накалялась.
Сейчас открыться, предъявить удостоверение, добиться нужной реакции или немного подождать?
Нет, рановато ещё светить корочками, поглядим-посмотрим, что будет дальше.
– Я пришёл в отделение милиции, чтобы подать заявление. К кому мне обратиться? – я продолжил прежнюю линию поведения, отыгрывая роль обычного человека с улицы.
– К доктору, но это потом. Сразу после того, как я с тобой разберусь, – зловеще улыбнулся дежурный.
– Товарищ дежурный, я не советую вам этого делать, – покачал головой я.
– Тоже мне советчик нашёлся! Ты на меня не обижайся, сам виноват.
– Ещё раз хочу вас предупредить: пожалуйста, не трогайте меня. Просто примите моё заявление или позовите того, кто может это сделать.
– Вот урод!
Не будь я наготове, дело бы точно обернулось визитом к доктору. Увесистый кулак полетел мне в лицо. Шустрый, однако, попался товарищ. Явно за плечами нехилый опыт боёв стенка на стенку.
Я слегка отклонился назад, и только потому удар не достиг цели.
Всё, хватит строить из себя зашуганного обывателя. Видит бог, я долго пытался сгладить ситуацию, но даже моему терпению пришёл конец.
Пинок в голень заставил дежурного по-бабьи взвизгнуть от приступа сильной боли и потерять остатки координации. Вроде пустячок, ничего сложного, однако на несколько секунд выводит любого противника из строя.
– Я же предупреждал – не надо этого делать! – Я опустил кулак на его макушку, и он беззвучно свалился.
Так, на какое-то время ему точно будет не до происходящего. Полежит на холодном полу, авось остынет.
Калечить и тем более убивать я не собирался. И без того на совести целое кладбище трупов.
Но и спускать с рук такое нельзя. Окажись на моём месте кто-то другой, ходить ему в туалет красной жидкостью.
Его товарищ резко побледнел, потянулся трясущейся рукой к кобуре.
– Ты, гад!
Я не дал ему вытащить револьвер, пнув ногой в живот. Он всплеснул руками, повалился на спину, оружие при этом само по себе вырвалось из его ладони и, ударившись об стену, со стуком приземлилось передо мной.
Я наклонился, и наган сменил хозяина.
– Вот дерьмо! – простонал милиционер.
– Дерьмо здесь ты и твой напарник, – презрительно бросил я и направил на него ствол.
Глаза милиционера превратились в два огромных блюдца.
– Мужик… Ты чего, мужик! Я же тебе ничего не сделал, – плаксиво заговорил он. – Это на тебя Паша наезжал, а я ведь тебя и пальцем не тронул. Ну, мужик, извини, если что не так вышло.
Я ответил ему зловещей ухмылкой, и тогда милиционера проняло.
– Тревога! На помощь! – завопил он.
Где-то в коридоре хлопнула дверь, послышался грохот сапог. Через секунду появился ещё один «персонаж» – тучный милиционер из тех, что поперёк себя шире.
– Бекешин, Юхтин, я не понял – что за херь тут происходит?! – заговорил он.
Его квадратный подбородок, казалось, составляет с толстой шеей одно целое, будто голову прямиком прилепили к туловищу.
Тут он увидел меня, револьвер в моих руках и сразу попятился спиной назад.
– Не дёргайся! – приказал я. – А ну, руки в гору!
– Не надо, мужик, – забормотал тучный милиционер, поднимая лапки кверху. – Тебя к нам Алмаз послал, да?
Меня эта фраза жутко заинтриговала, и тогда я слегка кивнул.
Похоже, в представлении этого толстяка, только люди Алмаза осмелились бы на подобное поведение в стенах отделения милиции. Кто я такой, чтобы его разочаровывать?
Он облегчённо вздохнул.
– Так и знал, что из-за этого аптекаря разборки начнутся.
– А ты догадливый, – хмыкнул я, поигрывая револьвером.
– Шпалер убери, а? – попросил он.
– Обойдёшься, – отрицательно мотнул головой я.
– Тогда дай хоть руки опустить – неудобно же, затекают!
– Спать на потолке неудобно – одеяло падает.
– Блин, ну ты что… У нас ведь с Алмазом всё ровно. Это старый начальник чудил. По его приказу аптекаря трясли, чтобы он Алмаза сдал. Но ты же сам знаешь, что Токмакова больше нет.
– Знаю, – снова кивнул я и спросил как бы между прочим:
– Аптекаря этого как зовут?
– Так Гутман же, – улыбнулся толстяк.
Внезапно он ойкнул и пошатнулся.
– Ты чего? – спросил я.
– Сердце, – прошептал он. – Сердце кольнуло… Болит.
Твою ж мать! Я вспомнил, как сам оказался из-за сердечного приступа в этом мире и теле, на долю секунду поверил его словам и снизил бдительность.