— Ну… — нарушил молчание сущностей демон, — едем в деревню «Восходящего солнца», или всё-таки вдоль реки к оркам?
— В деревню. — Поддержал Бормотун.
— После того, как на нас чуть венчик всебрачия не натянули, анимэшники не страшны. — Храбро заявил Бутончик.
— Хотя бы мяса раздобудем. — Оборотень был в своём репертуаре.
— А девочки-анимешницы такие лапочки-и! — Попытался наладить мирные отношения с сущностями герой-любовник.
— Молчи, Горгуль недобитый! — Рыкнул оборотень, окончательно закрепляя имя за новой сущностью.
— Значит так, — озвучил своё решение Талик, — кандидатура любой девицы, годной для соблазнения, сначала выставляется на общее голосование. И должна набрать не менее… четырёх голосов. А теперь — в деревню! Подальше от глуши, тёток и Саратова!
Глава 17
Сонную Харираму Талик невзлюбил еще до того, как увидел её первую жительницу. Надо же было такого наворотить: ни одной прямой улочки — сплошные извилистые закоулки. В Японии, видите ли, нечистая сила ходит только по прямой, а на кривой дорожке плутать изволит! Защитились, называется, от злых духов! Совсем япономаны утратили связь с родиной. В Отечестве нечистая сила как раз-таки по кривой предпочитает передвигаться. Именно этим Талик и занимался. За ним рысил отряд, перестроившись обычным порядком. Силь перебралась в седло к Нальдо, Баська и хоббиты пристроились в конец процессии.
Талик, — подал голос демон, — я теперь знаю, что у японцев очень умный обычай… «Семь загибов на версту» называется. Но мне петлять уже надоело.
Маг оживился.
— Здесь все сорок семь загибов, если не больше. Но в остальном — совершенно не азиатское поселение. Ни бансаев, ни садиков с камнями…
— Ррры! — Вставил своё мнение Витас. — Мы не садики, мы харчевню ищем. А как её искать, если не понятно, где здесь главная кривая!? И по запаху не поймёшь! От нас самих запашок такой, что весь нюх отшибло.
— Фух! Да. — Присоединился к возмущённым сущностям Бутончик. — Еще толком солнце не взошло, а жарища, хоть в речку ныряй!
Писатель Золотов как самый главный, принял решение:
— Сейчас я с конвоиром договорюсь, и взлетим в разведывательных целях, посмотрим, где здесь еду купить можно.
Талик попытался развести крылья в стороны, чтобы хоть ветерком обдуло, и почувствовал, что что-то не так. Совсем не так. Еле-еле лопатками шевельнул. Тяжесть неподъёмная.
Сущности замерли, Талик зажмурился, не рискуя детально рассмотреть крыло, и бросил поводья. Мерин встал.
Конвоир был тут как тут:
— Чего стоим?
— Наль… — Талик-то уже мельком видел край своего крыла. — Скажи, что у меня там сзади, а?
— Хвост, как обычно. — Издевался остроухий. — Свернулся колечком и трясётся. Зольников, ты чем это так свой хвост напугал, а?
— Кончай шутить! И без твоих шуток плохо! Перья сзади есть? — Сорвался на рык Витольд, загнав сущность писателя куда поглубже.
— Есть, а как им не быть!? — Не унимался конвоир. — По всей плоскости крыла понатыканы. Равномерно.
— Одного крыла?! — Рыдая, пробрался на первые роли Бутончик.
— Двух. — Скупо выдавал информацию эльф.
Талик открыл глаза. Чего жмуриться, итак всё ясно: теперь он не крылатый графодемон, а пернатый почти-граф. Крылья отливали в синеву, нижние маховые перья имели кокетливую голубоватую каёмочку. Оттеночек неприятно напоминал окрас индюка.
— Охххх! — Мысленно вздохнул демон. — Вот тебе и куриные ассоциации! Талик, щупай давай, на что наши крылья похожи там, под перьями.
Талик вцепился в крыло и полез трясущейся рукой под перья изучать своё новое приобретение.
— Шкура на месте. Крылья прежние, кожистые, только дурным пером обросли по всей поверхности.
— М-да… — Задумчиво протянул Бормотун. — Мы теперь — загадка природы. Где же это видано, чтобы нетопыриные крылья были покрыты перьями?! Нонсенс!
— Демонические крылья! — Рычал Витольд.
— Вампирьи! — Настаивал Бутончик.
— Какая теперь разница, — угрюмо бурчал Талик, — главное, что с двух сторон перья. Изнутри и снаружи. И тяжело и жарко. И цвет… Тьфу!
— Ну, откуда у волка перья!? — Скулил Витас. — Талик, загляни в штаны… Вдруг там теперь вместо шерсти гагачий пух!?
Золотова прошиб холодный пот. Никакие писки-визги Силь, увещевания Нальдо и Баськи не могли его остановить. Он кое-как спешился и принялся расстегивать рубашку и развязывать пояс пижамных штанов. Лихорадочное ощупывание и осматривание показало: шерсть на пух не поменялась. Витас проскулил: «Ну, хоть что-то», и замолк. Мышцы тоже никуда не делись. Когти нигде не отвалились, хвост по-прежнему был демоническим с острым костяным наконечником. Талик застегнулся, подвязался, извинился и полез когтями в ирокез — расчесать. Там его поджидал новый сюрприз. Под пальцами оказался не жёсткий волос торчком, а очень даже мягкие и кучерявые… локоны. Талик ощупывал шевелюру, пытаясь понять, что у него теперь за причёска. Локоны по обе стороны гребня были коротковаты, чтобы их подтянуть к носу и рассмотреть, зато на затылке обнаружилось такое волосяное богатство, что смотри-не-хочу. Писатель Золотов перетащил вперед волнистую гриву. Длина впечатляла. Можно косу заплетать, и получится она не короче, чем до пояса. Но хуже всего был цвет. Тёмно-голубой.