— На демона? — С надеждой рыкнул Витольд.
— На демона тоже, ага. — Гномыш был чему-то очень рад, что настораживало. — Таким и оставайтесь!
— Тоже… — Талика грызли нехорошие предчувствия. — А ещё на кого?
— Эта… на Пушкина. Очень. На Александра Сергеевича. — Баська одобрительно покивал. — Ну, почти. Только рогатый очень.
— Зеркало… — Просительно просипел писатель Золотов.
Силь всё-таки сжалилась, спешилась и пошла к заводной лошади копаться в своей котомке. Привязанные к седлу хоббиты хихикали, вертелись, хватали попаданку за руки и всячески мешали. Талик тихо зверел. Наконец, он получил маленькое круглое зеркальце в деревянной коробочке. Оно и у Силь-то на ладошке вполне помещалось, а в его демонической лапе почти терялось. Но Пушкина можно узнать и в маленьком зеркале. Отомстил, значит, за Салтана, покойное «наше всё»! Или за «Золотого Петушка»…
Нальдо присмотрелся ещё раз. Не зря Зольников ему кого-то смутно напоминал. Ай-яй, яй, нельзя быть таким невнимательным. Баська-то был почти прав. Попадан, и впрямь стал почти похож на того писателя, если не обращать внимания на синие волосы, рога и гребень. На крылья тоже лучше внимания не обращать. Как есть — оперённая летучая мышь. Козлорогая.
У некоторых демонов и ангелов, а так же, прости Творец, некоторых крылатых эльфов-попаданов, перья встречались, но росли они всё-таки на птичьих крыльях. Ну, никак не на мышиных. Хотя, справедливости ради надо заметить, что Зольников-Золотов больше походил не на самого Пушкина, а на его портрет, изрядно изувеченный художником, больным и неизлечимым, который дорисовал на оригинале кучу нелепых атрибутов и раскрасил некоторые из них в тёмно-синий цвет. Нальдо встречал много странных реализаций, но такой воплощённой нелепицы — ни разу. Сопровождаемый тем временем разглядывал себя, пытаясь увидеть новый облик целиком, стонал и ощупывал пухлые губы. Разрослись, ничего не скажешь, даже клыки прикрыли.
Силь забралась в седло, и, пользуясь тем, что подопечный очень занят своей преображённой персоной, шепнула:
— План одобрен. И, поздравляю, Вы повышены в звании, Старший Охотник.
— Благодарю. — Так же тихо шепнул Наль и тоже воспользовался возможностью: Силь достался поцелуй в ушко.
В следующий момент Сильмэ извернулась, повисла у него на шее и поцеловала так… Так что появившаяся местная попаданка сразу поняла: этот эльф занят, лучше не покушаться.
Жительница хибары, рядом с которой Зольников устроил остановку и свои вопли-визги-стоны, окончательно пробудилась и вышла посмотреть, что происходит. Ну, вот… Харирама проснулась.
— Ой, эльфы целуются! Кавайи! Няшечки! — Пропищало недоразумение с пушистым хвостом.
Из сарайчика напротив появилось похожее существо — на голове беличьи уши, сзади пушистый хвост.
— Ой, какой няшный, ми-ми-ми! — Этот восторг предназначался Зольникову.
И началось…
Харирамцы разве что по крышам не лезли в надежде «обмимишить» приезжих. Талик совсем не ожидал, что странная синяя шевелюра и перья вызовут такой ажиотаж. Впервые со времени попадания в Мутное Место его успех у дам оказался несомненным, и никакие эльфы не могли с ним, Виталием Золотовым, потягаться в популярности. Жаль, что очаровательные харирамки оказались сплошь японисто-мультяшными: кто с хвостом, кто с глазами-блюдцами, и с волосами всех цветов — от оранжевого до зеленого.
С высоты своего и конского роста писатель Золотов разглядел как минимум троих таких же синеволосых, как и он сам, попаданок. Определить, кто из харирамцев по какому произведению реализовался, было абсолютно невозможно. Почитатели японских лупоглазиков наверняка представляли милые сердцу образы, даже читая его, Золотова, героические произведения. И далеко не все харирамцы были дамами. Хорошо, что Талик уже привык к Силь с её ужимками и лохмотушками. Как выяснилось, у кавайной попаданки был ещё вполне приличный вид по сравнению с некоторыми здешними жителями.
Толпа уже запрудила узкую улочку, но народ всё пребывал. Казалось, ещё немного, и местное население полезет на Таликова мерина.
— Писатель, — бурчал Витольд, — мы здесь вообще кто? Демон в японском этническом стиле, что ли? Нам же вроде только припасы купить, если я чего помню. — Коварный, вопреки обыкновению, не был зол и даже благосклонно разрешал разномастным девушкам гладить свой хвост. Хвост вовсю заигрывал с попаданками, позволяя особо симпатичным себя поймать.