— Мне требуется кабинет и на чём писать, — Талик встал во весь свой демонический рост и потянулся, слегка расправив крылья, чтобы казаться ещё больше. — Гелла, подай мне чаю в комнату, — указал он куда-то в сторону второго этажа. — Заходить тихо, перед глазами не маячить, чашками не громыхать! — Демонесса благоразумно попятилась в сторону кухни. — Я бываю страшно зол, когда меня сбивают с мысли, — прорычал Талик с помощью Витольда, демонстрируя рогатой девушке, что жить с писателем-критиком себе дороже.
— Угу, — буркнула Гелла тоном, в котором явно читалось «прямо щаззз, не дождёшься».
Талик не сомневался: к тому времени как он досочинит о бегемотах-болотах-работах, рогокрашенной девицы в харчевне уже не будет. Оставалось решить маленькую проблемку — прижать к ногтю распоясавшихся сущностей:
— Ну, и кто предлагал «слать» открытым текстом, кто говорил, что от писателей одни проблемы?
Сущности покаянно молчали.
Нальдо отослал отчёт и пошёл во двор к Силь. Слушать стоны Потапченко было выше его сил. Великий интуит Баська — в величии напарника Наль уже не сомневался — поплёлся следом. Хорошо бы у Золотова получилось сочинить что-нибудь действенное. Взгляд задержался на хоббитах. Слабоумные существа научились играть в ладушки. Нет, не такое действенное, конечно.
— Бась, как ты думаешь, Золотов прав, и в тех стишках впрямь есть некий нормальный смысл? — Прочитанное не давало покоя и никак не хотело забываться.
— Эта… — Баська замялся. — Не знаю. Читают же. Классика. Вроде…
— Вроде. Вроде совсем не обязательно кормить Татошу и Какошу калошами. Разве нет?
— Кем?
Похоже, до этого потрясающего произведения Баська так и не добрался.
— Не «кем», а «чем». Калоши — резиновые тапочки на случай непогоды, одевались поверх кожаной обуви. Татоша и Какоша — крокодилы.
— Не-а. Нига… нигу…
— Негуманное. Понял. Негуманное обращение с животными. Правильно. Я тоже так считаю.
— Ага! — Просиял Баська. — А имена хорошие, — указал напарник на хоббитов.
Нальдо оценил предложение. А что? Разве прилично оставлять пострадавших от писательского припадка без имён? Даже собакам клички дают, а тут — хоббиты.
— Сильмэ, — Нальдо тихо позвал прекрасное начальство, но никто не откликнулся. — Бась, я пойду поищу Силь.
Сильмэ нашлась за поленицей на заднем дворе. Нальдо ан-Амирон залюбовался: почерневшая стенка орочьей харчевни, конская поилка и очаровательная женщина из правящего дома Сильтаирэ на фоне дров. Мутное Место оказалось не таким уж плохим. Да что уж там — просто замечательным. Да здравствуют все попаданы и те, кто о них пишет! Если бы не Зольников и не скрытые таланты Баськи, Нальдо не смог бы познакомиться с Сильмэ. Дойдя до столь страшной сослагательности, Наль тряхнул головой, чтобы изгнать несвойственную Охотникам блажь.
Прекрасная возлюбленная удобно устроилась в засаде. Через амбразуру, вынув пару крайних поленьев из кладки, она очень внимательно следила за открытой дверью конюшни. Нальдо одним прыжком пересёк открытое пространство от угла харчевни до наблюдательного пункта и пристроился рядом с Силь.
— Интересно?
— Очень, — не оборачиваясь прошептала Сильмэ. — Попаданка пытается украсть коня. Угадай, какого она выбрала?
— Ползун нашего писателя?
— Точно. Большой могучий конь для прекрасной попаданки. Как им такое в голову приходит? — Силь устало вздохнула. — Можно было бы поймать её и отправить куда следует. Но у нас нет времени возиться ещё и с этим. Будет ей сейчас конь! А что Золотов?
— Карябает потихоньку. — Нальдо с интересом ожидал развития событий. Сильмэ наверняка придумала что-нибудь оригинальное.
— В каком смысле «карябает»? — Прекрасная возлюбленная вспомнила, что она всё-таки начальство. — Откуда бумага?
— Бумаги здесь нет. — Отчитался Нальдо. — В самом прямом смысле слова карябает. Золотов заявил, что ему нужна или клавиатура или «чем писать». Ногтями портить стену отказался. Басир выдрал из столешницы хороший гвоздь. Писатель занимается настенным творчеством в разгромленной комнате. Как только закончит сочинять, я пойду проверю, что он там придумал. А то как бы опять хоббит не получился. Кстати, Басир позаимствовал для уже имеющихся имена из детской литературы Изнанки. Татоша и Какоша.
Краткий отчёт пришлось заканчивать совсем тихим шёпотом. Из конюшни появилась попаданка с конём. Девица считала тех, кто был в харчевне, то ли слабоумными, то ли глухими. Гелла, бывшая Галина Пудовкина, не шептала и особо не скрывалась. Ну, правильно, как ещё в попаданческой литературе коней воруют? Вывел животное из конюшни, запрыгнул лихо в седло и — только пыль столбом. А то, что не каждая лошадь даст себя увести первому встречному, да ещё и неумёхе, можно не учитывать.