Нальдо даже присвистнул. Разве можно так разжигать любопытство? Это что же такое могла понаписать дама с Изнанки, если после её романов СовБезники залечивают душевные травмы?
— Силь, ну, хотя бы в общем?! Как забеременели жеребцы?
— Единороги! Внутриутробно. То есть, врождённо. Родились беременными. — Информация пусть по капле, но начала просачиваться. Дело сдвинулось.
Единорога было заранее жаль. Двух единорогов. Родиться с таким грузом…
— Бедные животные.
— Оборотни, — добавила Силь ещё одну подробность.
Оборотни в корне меняли дело.
— Тогда в чём проблема, и почему они беременные, раз они оборотни? — Нальдо пока не понимал, как при таком положении дел кого-то могли по прочтении отправить во внеплановый отпуск. Оборотни драконолюди, на его взгляд, были куда как менее приемлемы, чем оборотни-животные. Одно мифическое существо превращается в другое существо не менее мифическое. — Главное, чтобы коню не пришлось дракона физически рожать. Так, почему они беременные, если — оборотни?
— Потому что драконы у них внутри растут. — Сильтаирэ окончательно сдалась. — Ладно. Излагаю кратко. Условие роста дракона — никаких интимных отношений между героями.
— А кони, то есть, единороги-жеребцы хотят интимных отношений? Между собой? — Дело попахивало вывихом мозга.
Сильмэ вздохнула и выдала очередное пояснение:
— Один из героев — женского пола. А герои мужского пола очень даже хотят. И героиня тоже хочет. Но нельзя. А то дракон умрёт. И у неё умрёт, и у него умрёт. Почему умрёт — не понятно. Так автор решил. Нам предложили единственное разумное объяснение: возможно повреждение зародыша, если состояние «дракон внутри» сродни беременности. Ан-Амирон, я же предупреждала. — Сильмэ перешла на шёпот, несмотря на то, что Баська с хоббитами приотстал и слышать уже ничего не мог. — Эти… жеребцы… в общем, они эльфы. А уже потом единороги. А когда драконы у них внутри вырастут, то — ещё и драконы. Вот такие эльфы-оборотни. Попробуй отнестись к фантазиям автора… философски.
Нальдо почувствовал, что философия погибла в зародыше, а у него зарождается жгучее желание, которое вряд ли когда реализуется — побеседовать с автором. Эльфа! В лошадь! Рогатую!
— Внутри эльфа… — попытка представить внутри себя целого жеребца или превращение в жеребца потерпела крах, — единорог. Ещё глубже — дракон, который заведомо больше и единорога, и эльфа. Ну, ладно, — Нальдо старался понять логику совмещения и продолжил размышлять вслух: — в России всегда любили запихнуть что-нибудь во что-нибудь и спрятать поглубже. Ещё один укоренившийся образ. «Матрёшка». Но эльфы-матрёшки, да ещё и в порядке обратного размера… Умопомрачительно. А девушка-кобыла, она тоже эльф?
— Смешанного происхождения. И она любит этих эльфов-оборотней-единорогов-драконов.
— Любовный треугольник?
Нашлось хоть что-то типичное. Героиня, которая мечется между двумя влюблёнными в неё героями и не знает, кого предпочесть — очень даже популярный сюжет. Сплошная романтика. По крайней мере, пока героиня мечется в образе девушки. Хотя от изнаночников можно чего угодно ожидать. Может, их и разумная кобыла устроит вместо девушки? Во всех их сказках животные умны и разговорчивы, как таракан Чуковского. Или недавно помянутый Сивка-Бурка. Не говоря уже о поцелованной лягушке-царевне-оборотне. Тысячу раз прав Баська — сплошные образы из детства и неизжитый инфантилизм.
Нальдо вполне мог понять наличие любовного треугольника, но никак не мог уразуметь, зачем превращать представителя его народа в рогатую лошадь или большую крылатую ящерицу. Прочих писателей и читателей раньше и однокомпонентные эльфы устраивали. Так и до волкоэльфов недалеко, а там и эльфорыбы подтянутся. Вот, кстати…
— А как этот зверинец вообще попал в эльфа? В двух. И в девушку. Заразились, что ли?
— Наследственное, — скупо пояснила Силь.
— Ага… Наследственное. — Ан-Амирон не счёл возможным спрашивать у прилично воспитанной Сильтаирэ, как в эльфийскому роду мог появиться рогатый конь. Ящер — тем более. — Значит, любовный треугольник. Как я понимаю, это и есть основная линия повествования?
— Не треугольник… — Сильмэ замялась, — а любовная пирамида.
— Это как? — После всего услышанного уже не хотелось строить собственные предположения.
— Кхм. Эхм, — Силь запнулась, подбирая слова, — пирамида, это когда героиня, так и не выбрав одного, выходит замуж за двоих. Никакого треугольного конфликта. Официальный тройственный союз. Все счастливы. И чтобы больше вопросов не было, Нальдо, я уж сразу поясню… Как бы это объяснить… В общем, объяснить это невозможно, но героиня всё-таки пережила к финалу повествования эксперимент по лишению её девственности двумя мужчинами… синхронно.