— Оооой! Не может быть! Да, что же это такое делается в этой вашей реальности!? Да как же это получилось-то!? Миленькие вы мои-и-и! — Всхлипнул Талик, обращаясь к хоббитам и перехватывая инициативу у оборотня. — Ребята, да как же это вас так?! Бась, а Бась, — обернулся он к самому спокойному в компании. Баська только сокрушенно качал головой. — А как их назад, а? Назад можно?
— Ежели захотят. Наверное. Не знаю. — Выдал гномыш всё, что знал.
— Ооой! — Схватился за грудь Талик, изображая сердечный приступ. — У меня сейчас на нервной почве опять что-нибудь реализуется!
Гномыша как ветром сдуло. Жаль. Вместо него встречным ветром принесло остроухого. Чуть не сшиблись. Опять жаль! Силь, которого эльф увел подальше к лошадям, осторожно подошёл следом.
— Плохо мне! — Стонал Талик. — Как теперь жить!? Хоббиты! Страшное порождение фантазии Толкина! Это же противоестественно!
Остроухий презрительно оглядел Талика с головы до ног.
— Ты, что ли, естественный!? Как жить? А вот так! Были они неизвестно кем, стали неизвестно кем… мне, лично, никакой разницы! — Эльф оглянулся на молчаливых близняшек. — Гм. А вообще-то, так они мне больше нравятся.
— И часто у вас тут «так»?! — Неопределённо поинтересовался Талик.
— Да не очень! — Многозначительно ответил эльф. — И вот какой вопрос возникает, читатель Зольников: как Вам это удалось?! А может, Вы не Зольников?! Или не читатель?! — Угрожающе наступал на Талика гномий начальник.
— Это не я! — Отмахивался и отступал Талик. — Это Лермонтов! Я только эльфов добавил и хоббитов, чтобы интересно было. И сильмарилл!
— Вы бы еще кольцо всевластия добавили, сударь! — Укоризненно вставил Баська.
— Я же не хотел! — Совершенно искренне стонал писатель Золотов.
— Что скажешь, торн Басир?!
— Не врёт! — Развел руками Баська.
— Интересно… Ладно, разберемся. И что ты дальше собираешься делать, хобитячий…
— Родитель! — Беззлобно припечатал гномыш.
— А?… — Талик изобразил растерянность. — Поедим… подумаю… Дальше ехать надо. То есть, сейчас я их покормлю.
К несчастью, писатель Золотов, как писатель, не любил не только эльфов. Хоббитов он тоже не жаловал. Ну, кому нужны эти недомерки в романе? Из них никакого особенного сюжета не сваришь. Ни один приличный читатель, из его читателей, в жизни себя с таки «героем» ассоциировать не стал бы. Ни роста, ни брутальности. Только ноги волосатые, да и то убого как-то, клочками. Наверное поэтому, образ хоббита вышел у него невнятным, не прописанным в деталях, как и получившийся результат. А может, бывшие ушастые попаданцы не желали мельчать точно так же, как не хотели становиться чёрными как уголь ельфями.
Большие хоббиты смотрелись еще хуже мелких из знаменитого фильма. Вроде — люди как люди, а вот снизу… йети какие-то. Натуральный американский «бигфут». В общем, если никому не объяснять, что вот это чудо природы — хоббит, то никто и не догадается. Примут за вывих реализации по какому-нибудь новому произведению. Тёмные сородичи их точно не опознают: румяные, толстощёкие — куда только вчерашняя худоба и серость делись? А в глазах — сплошная доброта и боль трагедии… вчерашней. Ну, еще бы: топором по шее с летальным исходом и последующим попаданством… Заслушались, стало быть.
С такими размышлениями Талик раздувал костер и вытрясал из торб запасы провизии. Голубоглазые существа новой породы сидели у лужи и улыбались солнышку. Они вообще всё время улыбались, не переставая, что настораживало.
Не меньше настораживал Нальдо. Эльф уселся в сторонке и, не скрываясь, лупил пальцами по планшетке: донесение «в центр» сочинял, Штирлиц дирижбанделевый. Талик много бы дал, чтобы почитать, что он там насочинял. Порой эльф закатывал глаза к небу, а потом опять пускался в писанину. Похоже, что остроухого посетило писательское вдохновение. Баська сопел у него за плечом, кряхтя и подглядывая. И судя по тому, как гномыш кряхтел, сочинение выходило не «так себе». Изобразив пальцами хитрую загогулину, эльф облегченно выдохнул и спрятал планшетку за пазуху. Значит, донос отправил…
Нельзя сказать, что завтрак проходил в теплой дружеской атмосфере. Силь косилась на Талика как-то затравленно, эльф плотоядно ухмылялся, Баська пребывал в задумчивости. Судя по его кислой физиономии, гномыш решал какую-то тяжкую моральную проблему. Вот, кто никаких проблем не решал, так это хоббиты. Один сначала попытался уползти за гусеницей, второй чуть не вывихнул себе шею, наблюдая за стрекозой, и сходной дребеденью они занимались, пока Талик не подманил их пищей к костру. Близняшки пришлёпали «хором в ногу». Оборотень даже задумался: а не было ли в описании вчерашнего хоббита чего-нибудь собачьего? Уж больно они напоминали радостных щенков. Хорошо еще облизывать никого не лезли и не грызли ничего, кроме еды. Зато еду они грызли — обзавидуешься. Остатки окорока исчезли вместе с костями. Витольд выразил общее мнение: если в них и есть что-то собачье, то только как гибрид с саранчой. Набив животы, будущие арендаторы дружно рыгнули (бескультурье какое!) и вдруг один из них изрёк: