— Не шантаж, а козырь. Или аргумент. — Поправил маг.
— Тьфу, гнилая интеллигенция! Ну, козырь для аргументированного шантажа. — Пророкотал демон. — Осталось только…
— Ну, и что осталось? — Ехидно переспросил маг. — Отснять на видео факт нарушения инструкций?
— Интересно, а сколько раз за ночь он смог бы нарушить инструкцию!? — Влез со своим животным вопросом оборотень.
— Ах… Как трагично и романтично! — У Бутончика уже случился финал трагедии. Никакой фантазии: кавайная Джульетта и ушастый Ромео. Оба в склепе. Оба мёртвые.
Талик вернул обсуждение в конструктивное русло:
— Так что будем делать с информацией!?
— Смотреть в оба, подглядывать… запоминать! — Выдал план действий маг. — В случае нужды, связываемся с властями через ближайший бутик. А подтверждение… — Бормотун хмыкнул. — А менталы на что? Считают как роман прямо из памяти! И тогда нам заменят конвоира. А то этот ведёт себя слишком подозрительно и очень эффективно замораживает реализацию хватом за нос!
Демон сопел, пытаясь найти доводы «против». Как самый коварный, он не мог позволить магу обойти себя в таком истинно демоническом деле.
Талик ощутил, что покалывание в пальцах исчезло, пятка зачесалась, грудь саднило, но благоразумно лежал, где положили. Боль не вернулась — и то ладно.
— А если мы ему выложим этот козырь, сколько мы проживём, а? — Риторически вопросил демон.
— М-да… — Призадумался Талик над возможностями аборигена убить одного недореализованного попаданца. — Настрочит рапорт, что прикончил писателя при попытке к бегству, еще и орден получит! Как же его прищучить, а?! Всё-таки «новая метла по-новому метёт». Может, лучше Наля как-то приручить… аргументом, а не нового «кота в мешке» получать? Да… Задачка… — Мысленно вздохнул он одновременно с демоном и почесал затылок.
Вышло это совершенно непроизвольно. Вот только руками, он готов был поклясться, шевелить не пришлось. Ногами… почесать затылок пяткой, лёжа на животе, не каждый акробат сможет.
— Колись, писатель! — Взвыл оборотень. — Ты не мечтал стать «гуттаперчевым мальчиком»?!
Талик хотел запаниковать, но тут откуда-то сзади раздался голос трактирщика, который судя по мясному запаху, наконец-то явился с ужином.
— Какая красота! Какое чудо! А… а почему здесь? Я приготовил комнату. — Частил обладатель рясы. — Почему уважаемый гость предпочёл спать здесь?!
— Он бы и не предпочёл. — Спокойно ответил за Талика эльф. — Это мы предпочли не надрываться и не пачкаться.
— А… а как же душ?! — Недоумевал трактирщик.
— Теперь у Вас ванная, сударь. — Обрадовал его Баська. — Реализовалась. Случайно.
— Благодаря вот ему! — Эльф поднялся и вышел из-за стола. — Зольников, вставай! Раз хвостом шевелить можешь, значит и ногами тоже. А хотя… если хочешь лежать в грязной луже, лежи. Твоё дело.
Хвост! «Мёрзни, мёрзни, волчий хвост». — Некстати вспомнил Бормотун. Этого еще не хватало! Талик вскочил на ноги и вывернул шею. Хвост любезно загнулся вперед и предъявил себя во всей красе. И вовсе не волчий… Длинный, гладкий, чёрный демонический хвост с грозным костяным наконечником. Антрацитовым. И крылья! Крылья стали дымчато-серыми! Счастье! Талик метнулся к двери, но эльф опередил.
— Куда без меня!?
— Мыться. — Совершенно искренне ответил Талик.
— На конюшню! — Скомандовал остроухий.
С таким хвостом, да хоть куда! Талик был непередаваемо счастлив и так же непередаваемо голоден. Демон — непередаваемо горд, маг — раздосадован сменой цвета крыльев, а оборотень впал в расстройство оттого, что хвост лысый.
— Позвольте проводить Вас и помочь! — Трактирщик был сама любезность. — А не желаете ли мыла? А возле конюшни даже две бочки имеются. Сегодня с крыши куда только не натекло, даже в поилку! Вода свежайшая!
— Мыло… да! И еще шампунь! — Вспомнил Талик. — Но шампунь у меня свой. А мой мешок…
— Сейчас принесу! — Жердь в балахоне просеменила к двери в «апартаменты».
Любезный владелец хлипких душей присоединился к Талику и Нальдо уже у конюшни. Золотов выудил свой противоблошиный шампунь и задумался. Ладно, что это за шампунь такой в потёмках никто не видит, а эльф и так знает. Но стаскивать штаны посередь двора было как-то неловко. Помимо густой шерсти у писателя Золотова имелось и кое-что побольше этикетки на фляжке. Были бы все в одной бане — другое дело. А при тусклом, но вполне достаточном освещении, которое давали окна трактира, двое зрителей будут наблюдать сольное помывочное выступление графа Зольникова. Безобразие! Трактирщик сообразил, отчего вышла заминка, и предложил подержать попоны: одну он, другую «уважаемый эльф». Эльф презрительно фыркнул: