Морф прыснул от смеха, и Ая взглянула на них сквозь пальцы — сперва на одного мальчика, потом на другого.
— Бенжи идёт к челноку, — сказала она. — Ему больше некуда идти.
Стул её услужливо присел по-верблюжьи двумя ножками, она сошла с него этакой юной грациозной принцессой и направилась к выходу
— У тебя ужасно очаровательная сестра, — шёпотом сказал Мэтту морф и засмеялся: уже на выходе, во вращающихся дверях бара, Ая сунула руки в расстёгнутую куртку, в подмышки, и где-то там выпрямила в ответ ему невидимый для всех, кроме него, средний палец.
69. 2331 год. Бенжи
— Я тут кое-что понял, — начал андроид, как только Бенжи расклеил ему рот, и поднял на спасителя целый правый глаз. — Оказывается, количество статей, по которым ты можешь быть неудачником, не ограничено.
Бенжи молча усмехнулся и стал отклеивать скотч с его ручек.
Административное здание космопорта с его подземными катакомбами и бегающими по ним людьми осталось далеко позади, и он больше не торопился.
— Вообще-то я немного не так представлял себе ситуацию с правами и свободой, — снова начал андроид и принялся размотанными ручками разматывать свои всё ещё склеенные ножки. — Что это было?
— Думаю, попытка сбыть тебя контрабандой, — сказал Бенжи. — В случае ареста или военного задержания ты бы валялся не на складе, а в каком-нибудь следственном изоляторе.
Андроид с сомнением покачал головой и встал на ножки.
Дежуривший у челнока солдат понемногу приходил в себя.
Первыми в его ещё мутном сознании прорисовались высыпавшие в ночном небе звёзды, — далёкие и колючие. Он долго лежал так, с открытыми глазами, и любовался тем, как они медленно и величаво плывут высоко над его головой. Ему было удобно и хорошо.
А потом туман в его голове стал рассеиваться, и сквозь него проступила большая пластиковая голова с разбитым глазом.
— Всё в порядке? — спросила голова.
Он хотел сказать "да", но язык его прилип к гортани и никак не хотел отлипать, поэтому он просто безмятежно закрыл и снова открыл глаза. Голова съехала куда-то в сторону, и вместо неё возникла другая — с целыми глазами и улыбкой во всё терракотовое лицо.
— Живой! — сказала голова, и солдатик почувствовал, как чьи-то сильные руки хватают его за плечи и тянут, тянут прочь от бескрайнего чёрного неба и рассыпанных в нём звёзд.
Бенжи затащил паренька внутрь пассажирской гондолы, уложил его в ближайшее кресло и кивнул своему гномику: заходи.
Воздух гондолы ничем не отличался от воздуха снаружи.
Бенжи пощёлкал кнопками, запустил автоматику и, пока уровень кислорода от марсианских шести поднимался до стандартных пятнадцати процентов, занялся поиском сбоев в тестовом режиме челнока.
Тестирование он закончил как раз в тот момент, когда совсем очухавшийся паренёк, всё ещё лёжа в пассажирском кресле, стянул со своего лица ставшую ненужной зелёную кислородную маску.
— Жизнь продолжается? — усмехнулся ему Бенжи. — Пока ещё никто не сказал "финиш".
В ответ солдатик молча спустил на пол ноги в тяжёлых берцах и сел. Лицо его оказалось бледным, юным и женственным.
— Они врали нам, — хрипло сказал он. — Они говорили, что вы будете похожи на людей.
— Врали? Вряд ли, — коротко хохотнул гномик и покрутил в воздухе перед своим лицом маленькими растопыренными ручками. — Не поверишь, сегодня я похож на человека как никогда.
Паренёк снял из-за спины всё ещё болтавшийся там рюкзак, засунул в него свою маску и покорно сложил на рюкзак руки.
— Значит, машины, — констатировал он.
— Машины, — согласился Бенжи.
— Машины, — согласился гномик.
— Ая, — сказала Ая, проступая сквозь закрытый изнутри шлюз.
Пилот в буквальном смысле подобрал Мэтта на выходе из бара, — сгрёб, как пушинку, посадил себе на закорки и уже с мальчиком на шее наклонился, чтобы попасть в низкую дверь. Мэтт ахнул в полёте, глотая подлетевшее к горлу сердце.
— Держись! — густо прошептал пилот, вдохнул у двери и выдохнул на другом конце космопорта, уже внутри челнока.
— Ох, простите! — сказал он мелькнувшему прямо у него под ногами гномику и, как старому знакомому, подмигнул пареньку в кресле: — How are you, guy?[21]
Гондола сразу же наполнилась светом и запахом смолистой сосновой хвои.
Бенжи с опаской оглядел полный пассажирский отсек.
— Не уверен, что могу считать себя таким уж гостеприимным хозяином, — растерянно сказал он, — но, тем не менее, добро пожаловать, что ли. Мой дом — ваш дом.