К тому моменту, как у Бенжи хватило сил поднять руку и обнять мальчика, Мэтт уже почти совсем успокоился, только дрожь никак не проходила — утихала, а потом начиналась опять.
— Случилось чего? — всё ещё не открывая глаз, спросил андроид.
Да, да! — молча закивал Мэтт: Ая по-прежнему неподвижно лежала на диване лицом вверх, вошедшая Сюзи заботливо укрыла её пледом, — так, словно в том месте, где та была, всё ещё можно было согреться.
Бенжи открыл глаза.
— Что за?.. — начал было он, подозрительно оглядываясь, но гномик услужливо вложил в его свободную ручку раздавленный Мэттом злосчастный оранжевый передатчик, и андроид замер на полуслове.
— Эта штука убила Аю, — прошептал ему на ухо Мэтт. — Ночью.
— Убила?!
Да… — закивал Мэтт и скривился, готовый вот-вот заплакать.
Бенжи растерянно посмотрел туда, где лежала Ая, потом — на сломанного оранжевого "паучка", потом — на вошедшего марсианина.
— Ну, вот, — сказал он. — Стоило только один раз прозевать подзарядку…
Челнок стоял совсем в другом месте — за длинным ангаром среди старых брошенных кораблей, и был наполовину разграблен.
Из шести предназначенных для пассажиров компрессионников в живых остался только один — тот, который когда-то в незапамятные времена Бенжи предусмотрительно запер в сейфе, а сухпайки пропали все.
— Чего и следовало ожидать, — сказал андроид, пропуская Мэтта из совершенно пустого грузового отсека вперёд, в полупустую гондолу. — Ей богу, я уже начинаю ненавидеть этот катафалк.
Он смахнул с развороченной приборной доски рыжую пыль: на густых низковольтных косах под вскрытым пластиком густо висели оставшиеся от датчиков зажимы. Бенжи пересчитал оборванные провода, минут пять колдовал, обрезая и соединяя что-то видимое только ему одному, затем закрыл шлюз и обернулся к марсианину:
— Если всё пойдёт, как задумано, Мэтту нужна еда.
— Я умею терпеть, — встрепенулся Мэтт, вскидывая зелёную "чёлку" своей хлорофильной маски.
— Я знаю, — серьёзно сказал Бенжи. — Но ты не кактус, чтобы прожить так долго без ничего.
Несколько минут он молча стоял, глядя невидящими глазами на царящую в гондоле разруху.
— У меня есть кое-что на счету в UBS AG, — в конце концов сказал он, ни к кому, собственно, конкретно не обращаясь. — Но я боюсь, что с платежом с этого счёта сейчас будут проблемы.
— Будут проблемы, — вздохнул марсианин. — И было бы неплохо постараться свести их к минимуму.
Он кашлянул.
— Открой шлюз, Бенжи, я скоро вернусь.
— Ты тоже боишься? — спросил Мэтт, когда они остались одни.
— Не боюсь, — не отрываясь от работы, сказал Бенжи. — Но задача всё ещё кажется мне нерешаемой. Особенно по части местной охраны и старта.
— Но ведь никого нет?
— Нет, — согласился Бенжи. — Но и данных тоже никаких нет.
Уже с четверть часа он ползал на четвереньках под разобранной передней обшивкой и был занят прозвонкой и восстановлением кабелей. В гондоле было одновременно сумрачно, прохладно и душно.
Мэтт сидел между ним и Аей, нахохлившись, как маленькая замёрзшая зелёная птичка. Сам он боялся. С того самого момента, когда утром, ещё не открывая глаз, понял, что так уж устроено мироздание, что в особо важных вопросах его мнением особо никто интересоваться не собирается.
Андроид вылез из-под обшивки, выпрямился, проморгался, отряхнул руки и, видя, что Мэтт по-прежнему сидит, уставившись в одну точку, подошёл и пристроился рядом.
— У меня такое ощущение, как будто и я тоже мёртв, — тихо сказал Мэтт.
Бенжи согласно кивнул, взял его за руку и какое-то время колдовал над худеньким мальчишечьим запястьем — почти так же, как только что над оборванной кем-то проводкой.
— Гемодинамика в норме, — наконец заключил он. — Состав — ясное дело, натуральный, но прощупывается депрессия. Слушай, Мэтт, хватит расстраиваться, ты же не рояль. Всё будет хорошо.
И обнял мальчика за хрупкие плечики.
Когда снаружи послышался тихий стук, услышал его только Бенжи, и то скорее не ушами, а ногами — в виде пришедшей по корабельным переборкам дрожи.
— Ну, как вы тут? — шумно выдохнул вернувшийся марсианин и нагнулся, чтобы поставить на пол большую картонную коробку, доверху наполненную кучей каких-то мешков, коробок, пакетов и пакетиков.
И, пока он разгибался, прямо сквозь него проступил большой многорукий Пилот.
— Привет, — сказал пилот.
И улыбнулся.