Но неизменно в романе сохраняется противопоставление, которое автор настойчиво подчеркивает, говоря о живых силах нации, не затронутых распадом, воплощая и в обобщенных и в индивидуализированных образах высокие патриотические черты.
Едва обученные молодые солдаты, прибывшие из Тулона, Рошфора, Бреста, «сражались храбро и стойко, как ветераны». Их вели «обратно в Базейль после того, как принудили оставить его»; чтобы снова занять селение, предстояло отвоевывать «каждую пядь земли». Солдаты это знали, «в их сердцах поднимался гнев», но они ощущали за собой всю Францию и «показали себя самыми дисциплинированными бойцами, братски объединенными чувством долга и самоотречения». Стоило горнистам затрубить, и они снова шли «в огонь, в атаку…».
Образ полковника Винейля внутренне связан именно с этой Францией, готовой до последнего дыхания защищать свою землю. Благородный и бесстрашный воин, он при штурме Крестовой горы в момент паники преграждал беглецам дорогу, «находил для каждого нужные слова, говорил о Франции, и его голос дрожал от слез». Гибельный для родины ход войны полковник Винейль воспринимал как величайшее несчастье и под пулями неподвижно возвышался на коне, «подобно мраморному изваянию безнадежности». После ранения вынужденный оставаться в оккупированном Седане, в доме своего родственника Делаэрша, он угасал, «словно его губила тайная отрава». Врач не мог обнаружить причины этого «медленного умирания»: рана полковника была не смертельна. Но, отказавшись от дневного света, не допуская к себе вестей извне, замкнувшись в молчаливом отчаянии, он действительно умирал от «некоей единственной мысли», осознав до конца катастрофу Франции, ее тяжкое национальное унижение. Однажды он найден был мертвым, и скоропостижную его смерть объяснил клочок старой газеты. Известие о падении крепости Мец, которую с гарнизоном и оружием предательски сдал немцам маршал Базен, вернее, чем пуля, убило полковника Винейля.
Поднимая некоторых даже эпизодических героев до уровня событий, Золя брал их в решающий момент жизни, в состоянии крайнего напряжения душевных сил. Близ Седана, когда уничтожена была почти вся рота и остался чуть ли не один горнист, Золя увидел прекрасное «героическое безумие» Года, чей образ, раньше очень скупо намеченный, приобретает сейчас черты подлинно эпического величия. Зная, что «ни один солдат не явится на его призыв, он… протрубил сбор так неистово, будто хотел поднять мертвых. Пруссаки подходили, а он не трогался с места, трубил все сильнее, во всю мочь („а toute fanfare“). Его повалило градом пуль. Последний его вздох взлетел в медном звучании», заставившем содрогнуться небо.
Лейтенант Роша, которому его наивная хвастливость придавала иногда снижающие, несколько комические оттенки, остается самим собой до конца: в битве под Седаном, вопреки жестокой очевидности, не хочет верить, что «это — опять поражение», хотя и увидел, что «все меняется; теперь даже воюют по-другому». Однако в данной обстановке присущие Роша черты раскрываются уже с иной стороны. Император капитулировал, но лейтенант об этом вовсе не думает. Он весь во власти своей вдохновенной мечты: победить во что бы то ни стало. «Кучка людей там, напротив» — это немецкие армии? «Он опрокинет их в два счета!» Громовым голосом он воодушевлял солдат: «Держись, ребята! Не уступай!.. А! Трусы! Они уже удирают… Мы здесь только для того, чтобы задать им трепку!.. А ведь это не может кончиться иначе». И, действительно, солдаты его дрались так ожесточенно, что было мгновение: «пруссаки отступили и побежали обратно в лесок». Последней заботой лейтенанта Роша было спасти знамя полка от пруссаков. Он разрывал шелк на куски. «В эту минуту его ударило в шею, в грудь, в ноги, и он рухнул среди трехцветных лоскутьев, которые накрыли его, как одежда». Его страстная жажда победы и полная готовность жизнью заплатить за нее; его беззаветная храбрость и возвышенная смерть объективно как бы перечеркивают мотивы, соединенные с его образом в начале «Разгрома».
В романе прошли лица, воплощающие тот преступный авантюрный режим, который превратил путь французских армий, состоящих из превосходного человеческого материала, в путь позорных поражений и неисчислимых потерь. Среди них и подлинные исторические фигуры и персонажи, созданные автором. С разных сторон они характеризуют и объясняют разгром.