— Всё в порядке, Клем. Нет ничего плохого в грязном уме. Просто это значит, что ты человек. Нечего стыдиться.
— Я не смотрела. И не имела грязных мыслей.
— Верно, и та книга, которую ты читала, не была полна горячих и потных сексуальных сцен.
У неё перехватило дыхание.
— Ты знаешь, что произносишь слова, когда читаешь?
Если бы она съёжилась ещё сильнее, её позвонки сломались бы, как ветки.
— Я читаю вслух больше, чем молча, и от этой привычки трудно избавиться.
— Ты интересная женщина, Клем.
Её щёки вспыхнули. Ей нужно было найти способ перезагрузить свой мозг. Она застряла в каком-то неисправном режиме, воспринимая всё, что он говорил, как флирт. Он был здесь, чтобы уйти от своей бывшей, а не из-за искры между ними.
— Нет, я просто маленькая старушка.
— Зачем ты это делаешь?
— Что?
— Принижаешь себя? Ты умная, весёлая и талантливая. Почему ты пытаешься убедить людей, что это не так?
Она сняла с лица тёмные очки и вытерла их краем майки.
— Я плохо себя чувствую под давлением. Когда на меня обращают слишком много внимания, я начинаю нервничать. Я задыхаюсь. Иногда просто легче отойти на задний план.
— Некоторые люди сияют слишком ярко, чтобы когда-либо исчезнуть на заднем плане, как бы они ни старались.
Она не знала, что на это ответить. К счастью, удило качнулось в этот момент, и ей не пришлось этого делать. Джейк смотал леску и вытащил самую маленькую форель, которую она когда-либо видела. Едва ли четыре дюйма, маленькая рыбка извивалась на конце лески.
Её щёки болезненно напряглись, когда она сделала всё возможное, чтобы подавить смех.
— Ну, насчёт размера всегда можно соврать. Мужчины ведь так поступают, верно?
Он отцепил крошечную рыбку и выпустил её в воду с такой нежностью, от которой любой, у кого есть сердце, упал бы в обморок. Он снова сел и наклонился вперёд, положив руки на бёдра.
— Неужели, Клем? Ты шутишь о размерах после того, как я только что воздержался, чтобы не назвать тебя мастером приманки?
Она ахнула, прежде чем разразиться приступом смеха. Кто знал, что грязные шутки будут именно тем, что ей нужно, чтобы немного расслабиться и получить удовольствие?
Он снял тёмные очки, и ей пришлось заглянуть в его глубокие карие глаза.
— Кстати, мне никогда, никому не приходилось лгать о своём размере.
Каким-то чудом ей удалось удержать свои глаза на одном уровне с его. Это не помешало ей воображать. К сожалению, это был один из тех случаев, когда она не была благодарна за глубину и живость своего воображения.
— Это не меняет того факта, что ты плохой рыбак. Действительно очень плохой. Почему тебе это так нравится, если у тебя это просто ужасно получается?
— Честно? Это был мой первый раз.
— Что?
— Да, ты сорвала мою рыбацкую вишенку. Этот набор у меня с тех пор, как дедушка подарил его мне, когда мне было тринадцать лет, и пообещал взять меня к себе на озеро. Он умер до того, как представился шанс, и с тех пор я как бы мифологизировал идею рыбалки как великого, чудесного дела, которым мужчины занимаются ради развлечения. Только, оказывается, я это как бы ненавижу. Почему кому-то нравится это дерьмо? Это так скучно. И мерзко. Серьёзно, кто хочет потрогать этих маленьких пескарей? Это отвратительно.
Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы оправиться от приступа смеха. Клем подняла тёмные очки, чтобы вытереть слёзы, струившиеся из глаз.
— Тогда почему мы всё ещё здесь?
— Потому что тебе нужен был предлог, чтобы сбежать, и это был лучший способ дать его тебе.
— О.
Джейк взглянул на часы, снова надел тёмные очки и кивнул в сторону дома, где в отдалении стояли её родители.
— Пять двадцать три. Пора возвращаться.
Глава 7
Уже поднимался дым от барбекю, когда они ступили на общий причал между двумя домиками. Её мама заметила их вдалеке и помахала им. После короткого обхода, чтобы захватить свитера и ящик пива из багажника машины Клем, они направились к ней.
— Должен признаться, я немного скептически отнесся к идее не брать с собой еду в эту поездку, но я начинаю понимать, почему ты настояла, — сказал Джейк, когда они подошли достаточно близко, чтобы увидеть всё, что было разложено на столе во внутреннем дворике рядом с домом, где остановились её родители.
— Не так уж много вещей, которые могут навлечь на тебя дурную славу моей семьи, но отказ позволить им накормить тебя их недосоленной и переваренной пищей — один из немногих грехов семьи Кокс. Может, они и не шеф-повара со звёздами Мишлен, но они щедры.