– У тебя что, два сердца? Или что-то в этом духе?
– Нет, я не монстр Франкенштейна, – усмехнулся он, – я просто человек. Тогда я вспомнил, как те ребята, ученые, говорили, что эта сыворотка действует в комплексе с постоянной подпиткой.
– Какой еще подпиткой?
– Девушки, желательно до 21-22 лет.
– Ты что, их убивал? – испуганным шепотом пробормотала она.
– Нет, – засмеялся он и резко замолк, – вернее, не обязательно. Секс, просто секс с юной девой.
– Секс?!
– Да. Там вырабатывается какой-то фермент, который в совокупности с этой жидкостью дает эффект молодости. Я не сразу про это вспомнил, молодой был, знаешь, – Егор улыбнулся Сюзанне.
– Понятно. А что с цветком?
– А вот тут странная история. Я так понял, что я связался как-то с этим цветком, когда опрокинул тот бутылек. Когда он начинает цвести, я резко начинаю стареть, а когда он умирает, я молодой. Честно говоря, я и сам не понял до конца, что да как.
– Про секс ты понял, про цветок не понял.
– Да, я же был молодой, этих женщин у меня было много, я и не замечал сначала. Потом появилась Жезель, но ей было тридцать, подпитка была слабая, и я стал увядать, скажем так. Потом мы с ней рассорились, я ушел в загул и был молодой допинг. В целом, чтобы понять, что к чему, я прибавил в возрасте пять лет. А вот с цветком непонятно. Вот эти резкие и грубые морщины и седину я получил именно в момент цветения цветка, причем они остаются навсегда. Если подпитка несколько регенерирует старые клетки, то тут ничего не помогает. Он цвел два раза, во времена Жезель, а потом во времена войны в 1814 году. И так же дарил мне резкую старость, а потом по неизвестным мне причинам погибал.
– А может, это просто отмеренное тебе время, типа часы, которые отмеряют именно твое время?
– Интересная мысль… Но время у него странное: разница в 100 лет, а потом 200 лет, а потом что? 300 лет? Получается, это время ведет к бесконечности?
– Запутанно…
Глава 8
Повисла тишина. Сюзанна, все это время стоявшая за Егором, села на другой конец дивана от него, а он налил себе вина.
– Так ты что, боишься, что постареешь и умрешь?
– Да, я уже привык быть бессмертным.
– Но это человеческая природа, это нормально.
– Меня не волнует, что у вас там нормально, а что ненормально, – он начал раздражаться, – а цветок должен засохнуть, поняла?
– Окей, – примирительно сказала она, еще раз встречаться с чудовищем она не хотела, – а ты жизненные моменты того периода отслеживал?
– Конечно, отслеживал. Все сопоставлял, точки соприкосновения косвенные.
– Может, не косвенные, может, ты так думаешь, а на самом деле это не так. Или ты смотришь со своей колокольни, а нужно посмотреть под другим углом, например, с моей колокольни.
– Ну давай с твоей колокольни посмотрим, раз уж начали… Первый раз, когда мы начали встречаться с Жезель, в какой-то момент цветок начал прорастать, в какой именно момент, я не обратил внимания, потом мы расстались, цветок какое-то время еще рос. Все. Второй раз… Была война, и там была девочка медсестричка, может, ей было лет 15, может, постарше, и я чувствовал ее интерес ко мне, но сам ничего к ней не испытывал. Хорошая девочка была, добрая, светлая, жаль, рано погибла. И тут цветок начал расти. Знаешь, как будто после ее смерти.
– А сколько по времени цветет? День? Месяц? Или как?
– Да я не помню, может примерно год.
– Может, это связано со смертями тех, кто тебя любил? Девочка во время войны погибла, и цветок умер, может, и Жезель умерла.
– Подожди, подожди… Давно я не возвращался к этому вопросу… Кажется, да, Жезель умерла, и цветок погиб… Кажется, так и было… Значит, сейчас кто-то меня полюбил, и цветок ожил? – Он вдруг встал с дивана. – А если этот кто-то умрет, то и цветок умрет. Мы нашли то, что искали, – он радостно посмотрел на Сюзанну, чокнулся своим бокалом об ее и осушил его, – осталось только понять, кто это…
– Ты что, ее убьешь?
Он отстраненно посмотрел на нее.
– Может и да, но, вспоминая предыдущие сюжеты, они умирали без моей помощи. Поэтому не уверен, что это правильное решение. Тут важнее найти теперь этого человека.