Надменный Принц Чарльз защищал их, говорил, что русские не знают основ менеджмента, их надо учить. И, что это недопустимо, что ими, волонтерами, Алекс управляет, а московский офис организации тоже русский возглавляет. Ими, англичанами, только англичане должны управлять. Я, конечно, не знаток менеджмента, но почему-то у меня эти волонтеры, пусть и с кошачьей фамилией, симпатии не вызывали. Да и что уж в них такого героического, в этих волонтерах? Ну, пожили они здесь год-два, испытали зиму уральскую и прочие невзгоды, поработали за свое пособие, и уехали в Туманный Альбион, назад к своей безбедной жизни. Этакий «экстремальный туризм«…А их коллеги такие же невзгоды всю жизнь испытывают, а трудятся за меньшую зарплату, заметьте. Одна радость, что язык родной. Загадочная человеческая порода…
Последним обитателем моей квартиры был чернокожий волонтер, профессор Джонатан Кинселла. Трудно ему было вначале. Люда говорила, что до него всего одного негра в городе видела, он изделиями из малахита торговал на рынке сувениров у Площади 1905 года. Люда — женщина образованная, а для других-то это, конечно непривычно было, негра в ушанке увидеть…Как говорится, культурный шок испытывали, как волонтеры при виде бомжей…Джонатан приехал работать преподавателем социальной науки в университете.
Профессор рассказывал друзьям, что приезжал как-то к нам и раньше с делегацией специальной, изучать, почему у нас в СССР такое низкое число разводов было. Долго они исследования проводили, дебатировали с коллегами. Все только руками разводили — загадочная русская душа…А потом как-то в перерыве между заседаниями старушка- уборщица объяснила дотошному профессору… Жилье-то трудно было получить, вот и не разводились люди, терпели друг друга, жили под одной крышей…
Джонатан обычно репетировал свои лекции, обращаясь ко мне, словно я был его аудиторией. Узнал я, что социальная наука — это наука о человеческих отношениях. Учит эта наука, как с другими людьми обращаться, жить с ними в гармонии, даже если они отличаются от тебя, например, инвалиды. Обращаясь к своей аудитории, то есть ко мне, профессор спрашивал: «Сколько людей в инвалидных колясках видели вы на улицах вашего города?». Очевидно, аудитория видела мало таких людей, потому что лектор продолжал: «Вы не видите их на улицах не потому, что их нет или мало, а потому, что они не могут себе позволить купить инвалидные коляски, и городские улицы и транспорт не приспособлены для их передвижения».
Еще было у профессора словечко любимое, «empowerment», которое даже Люда по началу затруднялась перевести….Постепенно разобрались, что оно означает «доверенность», «поддержка» индивидуума, расширение его возможностей, пока он адаптируется к требованиям общества и сможет обеспечивать свою жизнь. В каждом человеке заложена масса способностей, но не каждый может их реализовать, а если кто-то окажет ему доверенность и поддержку, то он непременно реализует свои возможности. Инвалиды, например, особенно нуждаются в такой поддержке. Иногда эта поддержка заключается в обеспечении их информацией о своих правах.
Наука полезная, понял я, но существует ли у людей такая наука, которая учит их жить в гармонии с котами и другими живыми существами? Слышал от одного из волонтеров, что у буддистов учение есть, Большая колесница. Конечная цель этого учения видится его последователям в Пробуждении во благо всех живых существ на основе сострадания и запредельной мудрости. Ежели человек так гордится своей мудростью, то значит, есть у нас, котов, надежда, что мы вместе будем стремиться к достижению этой благородной цели?
Мой квартирант любил Пушкина, считал, что это их, африканский поэт, читал мне про кота ученого, когда русский немного выучил… «У Лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том…» Мне стихотворение понравилось, но только в качестве наглядного урока, нам, котам, почему мы должны рот на замке держать. Только прознают люди, что кот ученый появился — сразу на цепь, хоть и золотую.
Я свою ученость на показ не выставлял, но держался с достоинством, и жили мы с профессором практически душа в душу. Как-то раз Алекс появилась у нас в квартире, и из её долгого разговора с Джонатаном я понял, что у нас будет новый, временный, жилец, пока ему не найдут квартиру. Организация, где работала моя будущая хозяйка, посылала в Россию и другие страны не только волонтеров-специалистов, но и волонтеров молодежной программы, которая финансировалась Европейским Союзом. Это были, как правило, недавние выпускники школ, которые еще не определились с выбором жизненного пути.