- Дани, скажи, что поможет. Я все сделаю. Мы можем все забыть, – он говорил какую-то ерунду, просто чтобы не молчать, просто чтобы как-то заполнить тишину, и ожидал, что хоть что-то из сказанного дойдет до нее, и она перестанет смотреть на него, как на пустое место.
- Что мы можем сделать? – распаляясь, прошипела услышавшая последнее его предложение Даниела.
- Забыть все плохое, – замирая около нее, повторил Норман. Неотрывно следя за меняющимся выражением лица, он поднял руку и бережно смахнул покатившуюся по ее щеке слезинку. Проследив за его тут же спрятанной за спину ладонью, Дани дернула его за рукав и заставила показать то, что ей не удалось так сразу рассмотреть в той темноте, в которой они находились.
- Что это? – нахмурилась Дани, проводя кончиками пальцев по повязке, закрывающей его правую ладонь.
- На съемках поранился, – соврал он, ничуть об этом не жалея. Не хватало еще, объясняя глупую царапину, не сдержаться и наехать на нее из-за тех просочившихся в сеть снимков. Обвинять и снова отдаляться, еще дальше, чем было сейчас, хотя, кажется, это уже невозможно.
- Это серьезно? – встревожено поинтересовалась Дани, скрывая все свои эмоции под вроде бы безучастной маской лица, но от него она не могла утаить ничего.
- Ну, так, болит немного, – протянул Ридус, которому льстила забота, ведь он был лишен ее в последнее время. Ему так не хотелось терять это прикосновение ее холодных даже в такую погоду пальчиков к своей многострадальной ладони. Он будто хватался за любую соломинку, связывающую их вместе, но иногда сначала говорил, а потом, видимо, думал. – Дани, попробуй обдумать, что я сказал. Я забуду твое решение сменить работу, а ты…
Он не успел договорить. Отпуская его руку, Дани что было силы, залепила ему звонкую пощечину и сразу же сама взвыла от обжигающей боли в своей маленькой ладони. Норман даже не покачнулся от удара, лишь зрачки его расширились, а щека приобрела красноватый оттенок.
- За что? – недоуменно уставился он на разъяренную девушку.
- За что?! Ты совсем выжил из ума? Ты вновь выставляешь меня виноватой во всем? То есть мое решение о том, чтобы прилететь в Лос-Анджелес и провести здесь жалкие две недели, работая, повлияло на то, чтобы ты оттрахал Сесилию? – прищурившись, она не сводила с Ридуса взгляда, ожидая ответа и надеясь, что он извинится. Ее надеждам было не суждено оправдаться.
- Типа того… – прорычал выходящий из себя Норман. Он до сих пор не думал, что у него что-то было с домогающейся его моделью, но и отрицать то, что он проснулся у нее дома, он не мог даже перед самим собой. – Ты – моя женщина, и решила все, не ставя меня в известность! Я имею право узнавать все не от придурка Кантилльо, а от тебя! И сейчас, я все так же имею полное право быть здесь рядом с тобой.
- У тебя больше нет таких прав! – стараясь не повышать голос, чтобы не привлекать ненужное внимание, процедила сквозь зубы Дани: довольно тихо, но так, чтобы именно он ее услышал. – Ты утратил любые права на меня, переспав с этой дурой!
- Дани…
- Отвали!
- Вы чего тут шипите? – показавшийся из-за угла Хосе, выглядел немного сконфуженным, застав их выплескивающими друг на друга ярость.
- Ничего, – обернулась к нему Даниела, беря себя в руки. – Что-то случилось?
- Мингус забеспокоился о том, куда ты пропала, и попросил поискать. Я помню, что ты не очень хорошо ориентируешься, и могла забрести куда угодно, вот и отправился по ближайшим темным коридорам, – пожав плечами, Кантилльо посмотрел на стоящего рядом с Даниелой мужчину и, подумав секунду, протянул ладонь для рукопожатия.
Обменявшись сухими приветствиями, мужчины так и застыли, не зная, что делать дальше и как себя вести. Дани надоело созерцать их обоих, меряющих друг друга гневными взглядами и, вздыхая, она, развернувшись на каблуках, двинулась в направлении, из которого появился Хосе. Мингус важнее ее разборок со своим мужчиной и, уж тем более, стычки двух хорохорящихся друг перед другом самцов.
========== Часть 17 ==========
Однажды я уже поверила в то, что его любовь может залечить все мои раны и заставить меня почувствовать себя в безопасности. Правда, это оказалось ложью. Любовь бывает реальной и лживой, даже если она настоящая. Просто потому, что одной любовью защититься невозможно, если вас продолжает терзать страх. Лорел Гамильтон «Черная кровь»
Встречаясь глазами с понуро сидящим на скамейке подростком, Дани отметила для себя его заметно ухудшившееся настроение. Видимо, их долгое отсутствие расстроило Мингуса, которому нравилось, стреляя, показывать, какой он меткий, именно в присутствии девушки, особо восторгающейся его успехам. Мальчишку смогло обрадовать лишь появление в дверях его отца, позволяющего себе улыбнуться и ринуться к сыну, отодвигая ссору с любимой женщиной еще на какое-то время.
Наблюдать за тем, как Норман веселится с Мингусом, как поддерживает парня и направляет его, было бы сплошным удовольствием, если бы только не разыгравшаяся головная боль и тоска, накатившая незаметно. Хосе, нервничающий из-за присутствия на его территории ее «бывшего» мужчины, вел себя немного странно, что совсем не добавляло комфорта и уж точно не способствовало улучшению состояния здоровья.
Звонок от Хелены удивил Даниелу, отвлекшуюся от созерцания семейки Ридусов игрой в телефоне. Сообщение Кристенсен о том, что ей придется улететь, почему-то даже не расстроило. Дом, в котором Дани сейчас жила, оказался снова полностью в ее распоряжении, и больше не было никого, кто мог бы смотреть на нее свысока и давить своей жизненной позицией, считая лишь ее единственно верной.
Закончив с игрой в ковбоев, Норман изъявил желание провести время с сыном и пригласил Мингуса поехать с ним в Лос-Анджелес хотя бы на одну ночь. Дани, вопросительно взглянув на подростка, заметила его кивок и полное согласие. Она не собиралась сопротивляться и как-то противиться их встрече. Кто она такая, чтобы рушить планы отца на вечер в компании обожаемого сына?
На предложение Нормана поужинать всем вместе, что, конечно, вряд ли включало в себя присутствие там Кантилльо, Дани вежливо отказалась, ссылаясь на то, что уже давно пора домой к дочери. Няня, сидящая с ней сегодня, просила освободить вечер для каких-то своих личных дел, и было необходимо сделать приятное женщине, проявившей огромную заботу по отношению к чужому ей ребенку. На вопрос Ридуса о том, когда он смог бы увидеть дочь, Дани клятвенно пообещала, что завтра, когда она поедет за Мингусом, обязательно возьмет с собой Алекс.
Обнимая Мингуса и целуя его на прощанье, Дани замерла около машины Хосе, уже усевшегося за руль, бросив взгляд на практически психующего из-за ее отказа Ридуса-старшего. До него только теперь дошло, что, забирая сына от девушки, он оставлял ее наедине со своим врагом номер один, с которым за эти несколько часов не обмолвился и словом. Это вынуждало разрываться между желанием побыть с ребенком и желанием не представлять себе в красках, чем будут заниматься Даниела и Хосе, оставшись в доме без присмотра. Стараясь не зацикливаться на этой мысли, Норман уверенно вел автомобиль к дому друга.
Предусмотрительный Флэнери, либо чтобы оказать Ридусу услугу, либо просто из жадности или врожденной вредности, попрятал весь алкоголь. Беглый осмотр не дал Норману ничего, кроме разочарования и поднимающегося давления. Косящийся на него исподлобья Мингус сам позаботился об их ужине, заказав его по телефону и расплатившись своими карманными деньгами, выданными Даниелой.
Принимая душ, Норман вспоминал то, как набросился днем на Дани, матеря себя за свою несдержанность, но понимая, что увидев ее вновь, он сделает то же самое. Зовущий его Мингус поторопил отца, говоря, что еда скоро остынет.
- Ну, как проходят каникулы? – начал издалека старший Ридус, присаживаясь за стол и интересуясь жизнью своего сына. Просто так сразу приступать к допросу о поведении Дани и явно волочащемся за ней по пятам Кантилльо, он не хотел. Может быть, оттягивая сложную для самого себя тему на более позднее время, он пытался осмыслить все, что сейчас творилось в их жизни. А может, просто безумно боялся узнать, что Хосе уже удалось что-то в завоевании расположения слишком доверчивой Даниелы.