Прохладная вода позволила ему прийти в себя и расслабиться. Вот только пребывать в одиночестве в столь поздний час Хосе не очень желал и ждал, что Дани все же спустится к нему. К его удивлению, она, словно прочитав его мысли, показалась перед ним в одном купальнике и лишь наброшенном поверх полупрозрачном халатике.
- Не против моей компании? – скинула Дани на лежак прикрывающую ее тело легкую, почти невесомую ткань.
- Буду только рад! – растянул губы в улыбке Хосе.
Упираясь руками в бортик бассейна, он подтянулся и выбрался из воды. Наблюдающая эту картину Дани покраснела и застыла на месте, забыв о том, зачем она сюда вообще пришла. Хосе же был очень доволен произведенным на девушку эффектом. Для закрепления результата он забрался на мостик, помахав ей игриво, подпрыгнул и, перевернувшись в воздухе, нырнул, исчезая под водой. Даниела, потеряв дар речи от увиденного, замерла на самом краю и с присущим ей волнением ожидала, когда же он появится на поверхности и прекратит уже выделываться перед ней.
- Ну как? – подмигнул ей Хосе спустя несколько секунд.
- Кхм… – прочистила горло Даниела и, сдавленно сглотнув, все же ответила: – Сойдет, я думаю.
Опешивший от такого заявления Хосе округлил глаза, но после того, как Дани засмеялась, освещая своей улыбкой весь задний двор его дома, успокоился и поманил ее к себе, приглашая окунуться в освежающую прохладу.
Снова отказывать ему не было никакого желания, и Даниела осторожно вошла в воду, используя приспособленные для этого ступеньки. Радионяня, оставленная на лежаке в пределах слышимости, пока не издавала и звука. Значит, хотя бы малышка Алекс уже спала сладким сном, что не могло не радовать ее мать. Стараясь держаться подальше от косящегося на нее время от времени Кантилльо, Дани плавала по кругу, будто даже не обращая внимания на его такое близкое присутствие. Ему же было слишком сложно скрывать испытываемые им в этот момент чувства. Хотелось подплыть к ней поближе и прикоснуться к ее горячему телу, ощущая кончиками пальцев шелковистость и гладкость ее кожи.
Сдерживаясь из последних сил, Хосе все чаще отворачивался от Дани, отплывая дальше, отодвигаясь и пытаясь не дышать лишний раз. Но она сама, устав от монотонных передвижений от бортика к бортику, затеяла игру. Их небольшая борьба, сначала под водой, а потом и на ее поверхности, грозила перерасти во что-то большее. Удерживая слегка сопротивляющуюся Даниелу за плечи, Хосе зажал ее в углу и, не спрашивая больше разрешения, лишь облизнувшись и набрав в легкие побольше воздуха, накрыл ее губы поцелуем. Долгую минуту она не отвечала ему, просто позволяя властвовать над ней, но жар, исходящий от тела Хосе, и его руки, обвивающие ее талию, сделали свое дело и позволили ей раствориться в происходящем.
Звонкий голосок вдруг проснувшейся Алексис, еле различимый сквозь помехи, раздался в радионяне, и Дани отпрянула от ласкающего ее Хосе.
- Извини, нужно посмотреть, что там случилось, – отодвинулась она от не сводящего с нее глаз мужчины.
Хосе не отпустил бы ее, если бы это был кто-то другой. Если бы это был просто звонок телефона, да даже если бы начался метеоритный дождь, он все равно не разомкнул бы объятий, так легко выпуская ее. Но ради Алекс, которой в последнее время и жила Дани, он сделал исключение. Следуя за девушкой по пятам, удостоверяясь, что с ее дочкой все в порядке, и оставаясь с Дани наедине в ее спальне, он не знал, что делать.
- Я останусь? – с нескрываемой надеждой в голосе через пару долгих минут спросил Кантилльо, наконец, собравшись с мыслями и осилив задать терзающий его вопрос. Он был у себя дома, но это все равно мало придавало ему уверенности, ведь она уже столько раз сбегала от него.
- Не думаю, что это хорошая идея, Хосе, – повернулась к нему Дани, кусая губы. Ее дыхание сбилось, щеки покраснели, а растрепавшиеся и намокшие от воды волосы красиво обрамляли милое личико. Хосе было сложно отвести от нее взгляд, но, коротко кивнув, он сделал шаг за порог. – Не обижайся, пожалуйста… – крикнула она ему вслед, но он не посчитал нужным отвечать на это, скрываясь в своей комнате и хлопая дверью.
Сколько можно играть с ним? Сколько можно заводить его и ускользать? Ему и так было хреново сегодня, и только она могла хоть как-то исправить его настроение, лишь ухудшившееся от ее отказа. Он понятия не имел, что еще предпринять, чтобы пробить ее броню, возведенную из-за прошлых обид на него, из-за новых обид на Ридуса. Неужели она никогда больше не поверит мужчинам? Из-за проступка одного его представителя она готова была проклинать всех. Обидно…
Нажав пальцами на ноющие виски, Дани в изнеможении опустилась на кровать. Разочарованный в ее решении Хосе, спрятавшийся у себя, выводил ее. Какое право он имел вести себя, как обиженный подросток? Она еще не готова была двигаться дальше и забыть все, что было между ней и Норманом. Дани любила его раньше и любит и сейчас. И даже крутящиеся в голове мысли о мести не позволяли ей так легко упасть в постель Хосе. А что, если обратной дороги потом не будет? Что ей делать тогда? Да, сейчас она не готова вернуться к Ридусу. Не готова простить его и понять тот поступок, в реальности которого они оба сомневались в одинаковой степени. Но ее все еще злил сам факт того, что он позволил себе уснуть в квартире этой дуры и ничего не помнил о той ночи. Сколько можно было выпить, чтобы отключиться до такой степени, Дани не понимала.
Не понимала она и того, что вообще происходит между ней и Кантилльо. Это не была любовь, по-крайней мере, не с ее стороны, но ее тянуло к нему. Тянуло так, что было сложно сопротивляться и постоянно одергивать себя за слишком откровенные взгляды, бросаемые в его сторону. Что сделать, чтобы он перестал на нее дуться, и все вернулось к тому моменту, когда они еще не переступили за черту? Единственный вариант – это идти и просить прощения, уверяя, что дело совсем не в нем. Что это все ее вина и что она не даст этому больше повториться, чтобы не причинять ему страдания.
- Хосе, – игнорируя вежливый стук в дверь, вошла к нему Дани, – не спишь еще?
Кантилльо лежал на кровати, держа в руках книжку, и делал вид, что ничего не слышит. Ему льстило то, что она пришла сама, но в то же время он догадывался, что пришла она вряд ли с хорошей новостью.
- Хосе, прошу… Не делай из меня идиотку, умоляющую тебя о прощении.
- Говори, что хотела сказать, и возвращайся к себе, – резко прервал ее Кантилльо, приподнимаясь на локтях и даже не глядя на нее. Его взгляд был обращен к страницам книги, хотя мало верилось, что он понимал то, что читал в эти секунды.
- Я не могу. Пока не могу что-то обещать тебе. Не дави на меня, я и так стараюсь, – выпалила Даниела совершенно не то, что хотела сказать до этого. Но вылетевшие слова уже было не вернуть, и она так и застыла около дверей, беспокойно ожидая того, как отреагирует на сказанное Хосе.
Аккуратно положив книгу на ночной столик, Хосе поднялся на ноги и сократил разделяющее их расстояние в два шага.
- Я буду ждать столько, сколько будет необходимо, – сказал он тоже не совсем то, что собирался. Но она, такая милая, слегка перевозбужденная и готовая вот-вот расплакаться, точно не заслуживала его криков. Прижимая ее к себе, Хосе подвел Дани к кровати и усадил, оказываясь рядом. Никаких лишних прикосновений, только то, чему не противились они оба. Пока только дружба… И она вновь засыпает в его стальных объятиях, не позволяющих ей отодвинуться от него ни на миллиметр.
========== Часть 22 ==========
Будто оживший сон, мечта, слишком красивый, чтобы быть настоящим, слишком чувственный, чтобы быть безопасным.
Лорел Гамильтон «Лазоревый грех»
Тепло чужого тела согревало, а крепкие руки, обнимающие ее, не давали Даниеле легкой возможности ускользнуть из постели сладко спящего и прижимающего ее к себе Хосе. Осторожно обернувшись к лежащему рядом мужчине, Дани заметила блуждающую на его лице идиотскую улыбку. Кажется, ему снилось что-то хорошее. Хотя бы он был сейчас счастлив.