Вот только с акциями прокольчик вышел – половина акций-то мне отписана, но продать их я могу только после совершеннолетия. Даже в случае моей смерти они пролежат в банке еще три года и только потом вернутся к папе – таковы были условия депозита, о чем я Лахнову и сказал. Он ответил, что, типа, знает. И что я ими голосовать могу – тоже знает. Поэтому предлагает мне стать директором «Реалити-два», по крайней мере, до моего совершеннолетия. «А там посмотрим», – говорит и ухмыляется поганенько.
Тут меня злость взяла. Ну сам посуди, какой из меня директор? Да мне даже по закону еще нельзя такие посты официально занимать. Понятно же, что если он меня директором как-то и сделает, то это только для прикрытия. Дело даже не в кресле, что есть у меня ноги, что нету – в этом случае без разницы, у меня же ни опыта нет, ни знаний, а он уже двенадцать лет директором. Да он будет вертеть мной, как захочет, а я даже понимать ничего не буду. А через три года, когда я чуть-чуть начну в делах разбираться, вдруг выяснится, что я ему должен страшную кучу денег и если я ему все акции продам, то еще должен останусь. Ему такое провернуть – раз плюнуть, они на этой теме с папой и поругались. Папа говорил, что Лахнов слишком нечистоплотен в делах, что всех денег не заработаешь и что он предпочитает честные деньги. А Лахнов возражал, что с этим нелепым чистоплюйством они упускают множество выгодных сделок и что деньги не пахнут. В общем, послал я его на три русских и потребовал привести папу.
Сергей вздохнул и тоже сел на бархан, уперев автомат прикладом в песок. Кир продолжал:
– Если вдуматься, рисковал я не сильно. Это с папой ему нечего терять было. А теперь-то у него тридцать процентов акций в кармане, жалко будет их лишиться. Как ни крути, меня с ума сводить ему теперь крайне невыгодно – что там еще случится за три года. Да и папа тихо сидеть не будет, если со мной что-нибудь произойдет. Короче, он меня еще поуламывал, но я – ни в какую. Обматерил его еще пару раз, у него терпение лопнуло, он и смылся, сказав напоследок: «Посиди пока, подумай».
Я еще не понял, что это значит, а меня уже обратно в виртуал зашвырнуло. Поначалу я подумал, что они меня сейчас мучить будут, и удивился – а ну как у меня шарики раскатятся в голове, неужто я чего-то не предусмотрел? Потом гляжу – ничего не происходит, похоже, меня просто назад в игру вернули, а тайминг не включили. Ну в этом случае расклад простой – идешь, дохнешь и либо сразу из игры вываливаешься, если она одноходовая, либо в гостевой комнате оказываешься, а там опять же в реал выйти можно. Ну я автомат хватаю, а он у меня сквозь пальцы проходит. Тут я все и понял – меня в режиме призрака закинули. Ну это режим такой отладочный. В нем можно только наблюдать, а взаимодействовать с миром – никак. Вот смотри. – Кир погрузил руку в песок.
Сергей посмотрел и поначалу ничего особенного не Увидел. Пожал плечами:
– И что?
Кир нахмурился:
– Лучше смотри, – и поводил рукой, не вынимая ее из песка.
Сергей посмотрел еще раз и заметил – песчинки не двигались, они, похоже, просто проходили через руку Кира. Да и сидел он, если присмотреться, – не на песке, а в песке. И еще – у него не было тени! Этот факт Сергея так удивил, что он даже рот раскрыл. Хотя, если вдуматься, удивляться было нечему. Учитывая, что весь мир вокруг существует только в памяти компьютера, ничего сверхъестественного в этом феномене не было, но мозги от такого зрелища клинило. Сергей, внимательно следя за своей тенью, поводил рукой перед лицом Кира. Тень руки на песке послушно шевелилась, словно для лучей здешнего солнца никакого Кира не было и в помине.
– Что-то мне непонятно, – сказал Чесноков, – пусть мир вокруг искусственный, но тень-то от моей руки падает? Значит, световые лучи распространяются как обычно. Но если они сквозь тебя проходят, не задерживаясь, то как я тебя вижу? Ведь все, что я вижу, – это отраженный солнечный свет…
Кир молчал, иронически глядя на Сергея. Чесноков смешался:
– Ах да… глупость сказал. Ну я не это имел в виду. Ты ж говорил, что только наблюдать можешь, а взаимодействовать не можешь? А сейчас ты что делаешь? Если я тебя вижу и слышу, разве это не взаимодействие?
Кир торжествующе улыбнулся:
– Молодец. Логика у тебя… железная. Не обижайся, это я так, не удержался. Ты прав на все сто, тут у них промашка вышла. Видишь ли, программа-спутник не наследует функции и свойства других персонажей, это отдельный объект. Раньше так не было, но полгода назад после очередного обновления вылез «глюк» с общим инвентарем – все, что клиент передавал программе-спутнику, тут же размножалось и оказывалось в инвентаре у всех персонажей игры. Починили на скорую руку – просто сделали спутника отдельным объектом. Получилось кривовато, зато работает. Так и оставили. Я, как понял, что теперь призрак, сразу про это вспомнил – ведь функции общения у спутника с остальными не связаны. Пусть для всех персонажей и предметов этого мира я не существую, для тебя все должно было остаться по-прежнему. Ну я за тобой по следам и рванул. И очень рад, что не ошибся, теперь у меня есть шанс.
Сергей поджал губы, подумал.
– И какой же шанс? Какая разница, вижу я тебя или нет? Я же все равно – программа. И ничего с внешним миром сделать не смогу, я даже не уверен, что он вообще существует.
– Не можешь, – Кир кивнул, – зато ты можешь встретить других людей, не людей-программ, а людей-игроков, и рассказать им, что происходит. Видишь ли, похоже, у Лахнова не так уж много доверенных людей, а проблем у него и без меня по горло. Иначе зачем было меня обратно в игру закидывать? Своего он уже добился, акции купил, так что держать меня здесь ему имеет смысл, только чтобы я под ногами не путался. Уверен, они решили, что пока от меня избавились, и сейчас своими делами занимаются. Когда они про меня вспомнят – не знаю, но, думаю, дня два-три реального времени у меня есть.