Выбрать главу

Первым руководителем Мосада был назначен сам Шилоах. Теория и практика — совсем разные вещи. Вскоре выяснилось, что Шилоах совершенно неспособен к кропотливой повседневной работе. Он носился по своим отделам, предлагая идеи, всегда блестящие. Но дальше этого дело не шло. В делах же у него царил дикий хаос. Впрочем, Шилоах и сам понял, что он не на своем месте, и 19 сентября 1952 года подал в отставку. В тот же день Бен-Гурион позвонил Исеру Харелю и сказал: «Я хочу назначить вас руководителем Мосада».

Маленький Исер

В Мосаде Исер Харель застал нечто неимоверное. Вся организация — человек двенадцать — размещалась в трех комнатах, которые никто не убирал. Разрозненные бумаги, сваленные в кучу, назывались архивом. В одной из комнат рыдала не получившая жалованья секретарша. Касса была пуста. Шилоах был известен еще и тем, что ни у кого не просил денег. А раз не просил, то их и не давали… Пока Харель озирал открывшуюся перед ним картину, перед ним возник Акива, финансовый директор Мосада.

— Исер, — жизнерадостно сказал он новому боссу. — Я только что вернулся из Парижа, где выбил для Минфина заем на таких выгодных условиях, что…

— Это, конечно, хорошо, — холодно прервал его Харель. — Но мне нужны такие финансовые гении, которые в состоянии оплачивать труд моей секретарши.

В тот же вечер Хареля принял Давид Бен-Гурион. Исер Харель восхищался этим человеком, не боявшимся ни арабов, ни евреев, без колебаний бравшим на себя ответственность за самые тяжелые решения. Как бы ни менялся ветер и куда бы ни относили подводные течения, этот кормчий не позволял сбить с правильного курса свой корабль.

Бен-Гурион же ценил прямоту и целеустремленность Хареля.

— Исер, — сказал Бен-Гурион, подписывая распоряжение об увеличении бюджета Мосада в десять раз, — помни об одном: у Мосада не может быть своих интересов. Есть только интересы государства.

* * *

Исер Харель родился на родине Шагала, в Витебске, в 1912 году. По отцовской линии в его роду подряд шли сплошные раввины. Стал бы раввином и он, да грянула революция. Потерявшая состояние семья с трудом перебралась в Ригу. В независимой Латвии еврейская жизнь тоже была не сахар. Семья перебивалась кое-как, и Исер бросил школу ради заработка. Потом увлекся сионизмом и в 1929 году вместе с несколькими единомышленниками оказался в Палестине.

Цельная его натура не ведала сомнений. Он приехал, чтобы превратить землю обетованную в цветущий сад. Этим и занялся. Вступил в кибуц, честно трудился на апельсиновых плантациях. Политикой не интересовался.

Всерьез его тогда не принимали. Парень как парень. Низкорослый, с неказистой внешностью, склонный к полноте, неразговорчивый. Да мало ли таких. Впервые Исер удивил всех, когда женился на Ривке — самой веселой и красивой в кибуце девушке. «Угораздило же ее, — поговаривали за их спинами, — от тоски ведь можно помереть с этим бирюком». Но они были очень счастливы.

В 1935 году Исеру осточертело упаковывать апельсины, и молодая пара ушла из кибуца. Исер занялся бизнесом и преуспевал, но тут началась мировая война. Корпус Роммеля рвался в Палестину, и нехотя, повинуясь лишь чувству долга, Харель вступил в Хагану.

В организациях такого рода умеют распознавать талантливых людей, и к началу Войны за независимость Исер Харель был уже руководителем отдела разведки. Потом возглавил службу внутренней безопасности Шин Бет и сохранил контроль над этой организацией, став начальником Мосада.

Таким образом, из трех спецслужб Харелю непосредственно подчинялись две. Третья — военная разведка во главе с Биньямином Джибли — должна была информировать начальника Мосада обо всех своих начинаниях. Джибли — тоже авантюрист по натуре — считал такую зависимость унизительной и старался от нее избавиться. Он добился своего после ухода Бен-Гуриона, но ни к чему хорошему это не привело.

Получив новую должность, Харель сразу же приступил к полной реорганизации Мосада. Создал спецшколу по подготовке агентов и установил для своих сотрудников высокие профессиональные стандарты. Те, кто им не соответствовали, должны были искать другую работу. Кроме профессиональных, Харель внедрил в израильскую разведку моральные стандарты, существующие и поныне. Люди свирепые, жестокие, кайфующие от запаха крови палачи и садисты ему были не нужны. Харель был гением разведки, и принцип отбора людей у него тоже был гениальным.

— Мне нужны люди, — говорил он, — испытывающие отвращение к убийству, но которых тем не менее можно научить убивать.