Лучник обучался стрельбе годами, и стрела даже в упор не пробивала чурбан мишени, как ни старайся. Оттого так сказочно выглядел выстрел Марка из его самострела.
— С монетами у меня сейчас туго, а самострел мой легко такое сможет и не раз. Однако в себе я пока не уверен, нужно потренироваться пару деньков, — любовно поглаживал Марк своё детище.
— Пару деньков, — как заворожённый повторил стрелок. — Тут годами тренируешься, чтобы с пятидесяти прицельно попадать, а он пару деньков, болтом, насквозь… Не верю!
— Твоё право! А вот когда он ещё и доспехи сможет насквозь пробить вы вообще удивитесь! Мне только доработать его, а так он сильно помощнее ваших луков будет! — воскликнул Марк, гордо задрав свою грязную голову, с растрёпанными, давно не стриженными, рыжими волосами.
Они, его рыжие волосы, развевались ветерком, играя солнечным светом, напоминая почему-то Аску о рыжей Эмме. Для всех этот маленький оборванец сейчас стал просто волшебником. Никто не замечал ни его рванной рубахи, ни вылинявшей до нельзя накидки, ни грязных, дырявых башмаков, ни тем более небольшого роста. Двое стражей специально спустились со стены, удостовериться в громких восхищениях лучника.
— День добрый, горожане! Позвольте поинтересоваться, что за необычный лук здесь у вас только что выстрелил? Не доводилось мне раннее такого видеть, — раздался за спинами собравшихся заинтересованный, властный голос.
Кром, по стечению обстоятельств направлявшийся в это время к восточным воротам и как раз видевший выстрел Марка, подошёл к мишеням и с интересом смотрел то на самострел, то на дырку в мишени, проделанную им же.
— Отчего же и нет, моё изобретение, чтобы увеличить убойность и упростить всё стрелку. Смогу после доработки кольчугу с двадцати мер порвать в пыль. А потом болт мой лучше любой стрелы достанет и сквозь щит и даже шлем пробьёт, — затараторил Марк и оглянулся на всякий случай по сторонам, помня о времени, проведённом в темнице. — Правда, правда, не вру, клянусь своей жизнью и всеми богами! А ты, достойный господин, так интересуешься или помочь доработать можешь? Я много не попрошу, а кроме того у меня ещё изобретения имеются и задумок тьма. Вот только нашему городскому Совету не нужно всё это, не могут понять своей выгоды, глупцы.
— Спокойнее, рицанин, не так быстро, не поспеваю за тобой, — заулыбался Кром. — Я воин святого ордена Кром да Винар. Как твоё имя изобретатель?
— Марк, господин да Винар. Здорово то как! Я о вас так много слышал! Об Ордене вашем и вообще. Даже хотел в Хелм сам идти, своим ходом, да с монетами туго. Вы ведь там много нововведений в своём городе приняли и даже новую веру. Для вас мой самострел отличная защита, а захотите, то и нападение, — рыжий Чародей постарался говорить медленнее, выдерживая паузы между словами, выжидательно смотря своими широко открытыми, зеленоватыми с карим глазами, прямо в стальные глаза ордена. — Болт конечно изменён, обычный был не так хорош. Но можно сделать ещё лучше, так, что даже нагрудник ему помехой не станет. А как попробуешь ещё и другие мои новинки испытать… Я много не прошу, материалы, да жизнь в достатке, чтоб не голодать, да в рванье не ходить.
— Покажи-ка мне ещё раз как с такого лука стреляешь, а я пока подумаю, — погрузился орден в размышления, внимательно наблюдая за Марком.
Все отошли от мишеней, и Чародей повторил свой выстрел. На этот раз ему не так повезло и болт, пролетев мимо мишени, сразу ударил в городскую стену. Кром, однако, словно и не заметив сего промаха, попросил у Марка самому испытать самострел. Тот вручил ему свой чудесный лук и стал объяснять, как его использовать. Болт, пущенный после того орденом, также не попал в мишень, но было очевидным, что его самого это мало волновало. Он уже заинтересовался самим изобретателем и его нестандартным мышлением, а самострел, словно молот вбивающий с такого расстояния болты в городскую стену, поразил его не меньше.
— Меткости можно со временем подучиться, а сила у него потрясающая. Решено, приходи в Хелм, помощь моя тебе будет, слово даю, — заверил Чародея Кром, всё ещё вертя новинку в руках. — А если готов с нами в Хелм вернуться, тогда пойдём прямо сейчас. Но путь наш лежит через Дувр и северные города. И может так случится, что и на востоке побывать придётся, не решил пока.
— Я бы с превеликой радостью, да долги не отпускают, — на удивление спокойно и печально ответил ему Марк. — Нужно прежде долг уплатить, иначе за ворота вовсе не пустят. А ежели и пустят, то объявят преступником, — грустно вздохнул рицанин.