– Повод есть, – отвечаю.
– Поделиться не желаешь?
– Надь, беременная я, – говорю, а подруга тихо ойкнув осела рядом со мной на кровать. – В таком положении, знаешь ли, ночные прогулки по морозу вовсе не на пользу. Надо режим соблюдать, высыпаться…
– И что же делать? – задала риторический вопрос Надя, хотя неясно к чему он вообще относился: к ждущему где-то на улице Леониду или к вопросу о моём будущем материнстве.
– Что – что? Рожать, ясно дело, – отозвалась я.
– Так как же… Где ж ты жить будешь с малышом? И на что? Ой! Слушай, а может попробуй с Лёней замутить? Потом скажешь, что его. Может и не женится, конечно, но уж обеспечить точно сможет.
Прямо аж подмывало ошарашить подругу тем, что он-то папаша возможно и есть, а может и не он, а Сергей, но боюсь она не поймёт. Да и ответственность вряд ли Лёня на себя брать станет, уж он-то не хуже меня знает, что вероятность именно его отцовства пятьдесят на пятьдесят. Хотя… Тест на ДНК…
– Вот блин… – протянула подруга и я поняла, что последнюю фразу произнесла вслух. – В наше время и вправду сложно мужика развести, – усмехнулась она.
Поражает меня этот чудный человечек – тихоня-тихоней, наивная до ужастиков порой, но иногда как ляпнет что-то… Хоть стой, хоть падай.
– Ладно, спи тогда уж, – смилостивилась подруга. – Пойду отмазываться.
– А ты скажи прямо как есть – Кира беременна и ей режим соблюдать надо, поэтому ни о каких гулянках речи быть не может.
– Жаль… – вздыхает Надя. – Мы завтра хотели на ватрушках покататься, думали вас с Аней пригласить.
– У Аньки спроси. Но сомневаюсь… – произношу, мысленно молясь, чтобы нас обеих миновала участь встречи с Леонидом. – Она же с бабушкой сейчас неотступно, – говорю. – Та старенькая уже, и недавно инсульт перенесла. Да ты и сама знаешь.
– Знаю… – как-то печально отозвалась подруга. – Спокойной ночи.
Дождалась я пока Надя выйдет из дома, а потом метнулась к двери и соорудила опять баррикаду из всё того же стула и ведра. Понимаю, что это мания, да и толку от этой преграды немного, но ведь от блондина чего угодно ожидать можно. Так хоть проснусь от шума и буду морально готова его встретить. А сюда он вполне может заявиться. Если уж в Анин дом не постеснялся к ней же постучать чтоб открыла, то уж сюда вопрётся, как нечего делать, двери-то входные открыты в ожидании нашей гулёны.
Уснуть долго не удавалось. Лежала вслушивалась в окружающую тишину и да, вздрагивала от любого шороха. А когда Степан до ветра встал прогуляться, я вообще едва под кровать не забралась от страха. И дело не в давно поруганной чести, и даже не в гордости, а просто пришло осознание, что для малыша такие потрясения, как визиты моих «суженых», совсем не на пользу будут.
Слава богу ночью никто так и не заявился. Наутро позавтракав в одиночестве, оделась и вышла на улицу. Погода не порадовала. В окошко куда веселее смотреть было: солнышко, снег искрится. Вот только кто ж знал, что мороз такой! Ещё и ветрище пронизывающий!
– Не застудишься? – раздался из-за спины голос деда.
– Да вроде тепло оделась, – зябко ёжась на ветру и пряча нос в высоко подтянутый шарфик, отозвалась я.
– Подружка-то твоя аж под утро пришла, нескоро небось глаза продерёт, – говорит, и что удивительно для деревенского жителя, осуждения в его словах не слышится. – Надо бы за хлебом сходить. Сегодня завоз как раз.
– Схожу, – улыбнулась я, хотя он этого не увидел, я ж замоталась едва ли не по самые уши шарфом.
– Вот и чудненько. Я тут что подумал? Может нам уже сейчас съездить в районный центр и документы подать? Чего тянуть? Мы ж не жених с невестой, чтобы долго думать. А потом, куда тебе с животом таскаться-то?
– Так выходные же, – удивилась я.
– За деньги многие двери открываются, – усмехнулся старик. – Да и знакомые у меня там имеются. Думаю, до отъезда твоего всё подготовить не успеют, но подпишешь что надо, а там или я к тебе в город наведаюсь, или сама может приедешь.
– Да как же? Тут от станции…