Глава 14 Знакомство с селянами
Когда вышла на улицу, то ли погода улучшилась, то ли сыграло роль то, что куртка хорошо прогрелась на печке и закуталась я на этот раз поосновательнее? В общем, ветер уже не казался таким уж ледяным и пронизывающим, солнышко будто даже пригревать немного стало и на душе потеплело.
Все эти разговоры со Степаном разбередили что-то в душе, но как ни странно вместо тоски по родным, я ощущала необъяснимое чувство напоминающее радость. Вот только чему радуюсь? Сама не понимаю. И ещё… Крутится в голове фамилия деда. Не даёт покоя. Что-то в ней знакомое. Но что? Не пойму. Не помню.
Возле нашего дома дорогу с утра ещё не чистили, и я шла, утопая по щиколотку, а иногда и глубже в рыхлом снегу. Иду, глазею по сторонам. Вроде гуляла не раз тут, а всё недосуг было приглядеться к соседним домам и их обитателям. Людей на улице не видно, в большинстве домов ставни закрыты, видимо эти участки принадлежали дачникам, не желающим зимой мёрзнуть в деревне. Где-то наоборот во дворах были расчищены тропинки, а из труб валил дым. И сразу видно, кто на новогодние праздники наведался, а кто постоянно здесь живёт: у одних тропки прочищены от дома к калитке только, у других целая паутинка их дорожек – к хозяйственному двору, сеновалу и прочим пристройкам.
Обещанного столпотворения возле магазина я не обнаружила и успела испугаться – не опоздала ли? Вдруг хлеб разобрать успели? Тут кстати дорога была расчищена. Дёрнула дверь, подспудно опасаясь, как бы не закрылся уже. Ан нет. Дверь гостеприимно распахнулась, и я очутилась в жарко натопленном, душном помещении битком набитом народом. Если здесь и был какой-то шум до моего появления, сейчас он стих и все присутствующие с интересом рассматривали мою скромную персону.
– Здравствуйте, – обращаясь ко всем сразу произношу. – Кто последний?
– Я, – ответила довольно габаритная тётенька, примостившаяся на низком подоконнике как на лавке.
Стою. Жарко, расстегнулась. И всё равно душно тут слишком, да ещё и взгляды эти изучающие смущают, но делать нечего, надо привыкать, теперь тут мой дом.
– Кажется, это одна из тех подружек, что к Федотовне приехали, – шепчет какая-то бабка.
– Да не-е-е… – отмахнулась от неё соседка по очереди. – Это к Степану гостья нагрянула.
– Какие у него гости могут быть? Он всех схоронил ужо, – вступила в разговор третья.
– Ну мало ль какая родня дальняя. Они ж как про наследство прослышат, так сразу слетаются будто мухи на мёд, – фыркнув выпалила одна из тёток даже не удосужившись говорить потише.
– Умолкни ты уже, Машка, – прикрикнула на неё продавщица. – Язык как помело, ей богу!
– А я чо? Я ж правду говорю, – обернувшись ко мне, заявила, как выяснилось обладательница какой-то безвозрастной рябой морды. На таких смотришь и не знаешь: толи двадцать ей, то ли пятьдесят. – Понаеду тут всякие… – уже тише проворчала она.
– Сама-то давно приехала? – не осталась в долгу продавщица, которая рябую судя по всему недолюбливала.
– Да уж лет десять назад, – отозвалась подстрекательница. – И я-то родная…
– Зато из Тмутаракань… – фыркнула сидящая на подоконнике «габаритная» женщина.
– Тебе-то какое дело, Люсь, откуда я? – тут же встала в позу забияка, никак не ожидавшая такого отпора со всех сторон.
– В чужом глазу соринку видишь, а в своём бревна не замечаешь, – отмахнулась моя нежданная заступница.
– Чего? Это ты что ль у меня бревно усмотрела? Где это, интересно мне знать? – вылупилась на тётку рябая.
– Вырвалась из глубинки, поближе к крупному городу и всех теперь по себе ровняешь, – хмыкнув отозвалась та, которую Люсей назвали. Потом глянула на меня, и добавила: – Не обращай на неё внимания. Зависть это бабская.
– И чегой-то мне ей завидовать? – продолжала распаляться рябая. – Видывала я таких!
– Каких? – не выдержала я, ощущая, что первый шок прошёл, а на его место приходит злость.