— Аарон Самуилович, вам стало лучше? — Удивлено уставился на него врач, который сопровождал нашу маленькую группировку магов в обходе больных.
— Ну да, — охотно кивнул мужчина. — Я снова могу говорить нормально, а также двигать руками и даже ногами! Меня не тошнит и, самое главное, голова совсем-совсем не болит!
— Это переселенец из какого-то соседнего анклава? — Настороженно осведомился я у Ани, заподозрив в этом типе шпиона. Ведь если к напавшим на нас бандитам примкнули сектанты, то заслать им одного-двух агентов в крепость точно бы не составило проблем! — Как-то раньше его не видел…
— Да нет, Аорон Самуилович можно сказать старожил нашей медицинской участи. Он тут в бомбоубежище под школой на койке поселился даже раньше, чем мы сюда приехали. — Удивила меня девушка. — И в реанимации не из-за того, что вчера подранили, а просто потому, что умирает…Ну или еще совсем недавно умирал. До того как мы его обработали.
— Да? — Широко улыбающийся мужчина на того, кто вот-вот отдаст концы не походил ни капли. Хотя вроде бы в последний день у многих больных наблюдается вспышка активности. Вот только у этого человека жизненной энергии ненамного меньше, чем у окружающих его людей, а умирающие как правило стремительно её теряют. — И что с ним?
— Рак головного мозга. Неоперабельный, ему это еще за пару дней до Конца Света сказали и отправили домой умирать. Шло стремительное ухудшение слуха и речи, неделю назад начался паралич двигательных функций, — Аня с сомнением покосилась на мужчину, что спрашивал у доктора, нельзя ли получить на обед мандарин или хотя бы яблок. А также могут ли ему помочь дойти до туалета, ведь памперсы и утки успели ну просто осточертеть, а ноги пусть подкашиваются, но все-таки ходят. Наверное. Просто он несколько отвык на них передвигаться. — Которые теперь, похоже, восстановились в полном объеме. Конечно, еще надо сделать анализы и последить за динамикой…Но если бы нечто подобное случилось в прошлом году, то уже можно было бы писать заявку на Нобелевскую премию.
— Что ж, не совсем то, чего я ожидал от появления в нашем анклаве настоящих магов-целителей… — Один спасенный благодаря волшебству человек, от которого врачи старого мира отвернулись. Так мало и в то же время так много. Огромное счастье для этого мужчина и маленький лучик надежды для всех нас, показывающий, что мы можем добиться лучшего. Даже если старый мир рухнул и новый приходится строить на обломках из того, что есть под рукой. — Но эта новость просто прекрасна!
Глава 32
Я бежал. Бежал изо всех сил, жесткий асфальт жег мне ступню даже через подошву новеньких кроссовок, а каждый шаг отдавался болью в натруженных мышцах. Очень хотелось плюнуть на все и остановиться, но этого делать было нельзя, категорически нельзя! Мне надо было просто переселить себя и сделать еще один шаг, всего один быстрый шаг. А потом еще…И еще…
— Все, хватит! — Я так вымотался, что далеко не сразу понял, что именно мне говорит Денис. А когда все-таки понял, то в изнеможении подошел к нему и плюхнулся на сделанную из покрашенных в желтый цвет старых реек скамейку, вытягивая натруженные ноги с какой-то противоестественной смесью наслаждения и боли. — Ну что сказать, Семен…Длительные кроссы удаются тебе лучше, чем подтягивания. Четырнадцать минут и две секунды — вполне достойный результат.
— Ты что, паразит, нормы олимпийских спортсменов взял за основу своих расчетов? — Кое-как прохрипел я, с трудом проталкивая в легкие воздух. И ведь казалось бы, не так уж много и пробежал…Три километра всего…А чувствую себя так, будто преодолел по меньше мере марафонскую дистанцию!
— Нет, это обычные армейские нормативы, даже не спецназ, — расстроил меня Денис, сверяясь с распечатанной им таблицей. — Олимпийские рекорды — это высшая планка, доступная человеку. А твои три километра за четырнадцать минут с хвостиком — едва-едва средний результат. За выносливость могу тебе присудить максимум пять баллов из десяти возможных. Ну, как среднее арифметическое по результатам, все-таки отжиманий ты сделал куда больше положенных сорока пяти, пусть даже с подтягиваниями почему-то и дал маху.
— Так, а теперь давай сюда свою руку, будем считать пульс. — Проворно подскочившая Аня, вооруженная секундомером, принялась измерять мое сердцебиение. А по прошествии минуты углубилась в расчеты, черкая чего-то на листочке и временами помогая себе калькулятором. — Так…Угу, как я и думала. Максимальный индекс потребления кислорода где-то между сорока пятью и полтинником. То есть в космонавты не возьмут, но физическое состояние выдает хорошее здоровье. Отличное начинается от пятидесяти двух, но ты до них вроде бы не дотягиваешь…