Мухит обыскивал каждый куст и дерево, стоявшее вблизи, но так и не смог их нигде найти.
Чуть поодаль от нас шли строительные работы, и Мухит увидел, как пару рабочих смеются и тычут в нашу сторону пальцами.
– Сынок, заходи домой! Нам надо поговорить – прокричала мама.
Мы сидели по одной стороне стола от мамы, которая заговорила первой:
– Итак, с кем ты играл?
– С ребятами, мы играли в футбол. Я не знаю, куда они подевались, но я видел их собственными глазами, мам. Я не вру – сказал Мухит.
– И куда они по-твоему подевались? – спросила она с загадочным тоном в голосе.
– Я не знаю, может, убежали.
После долгого затишья мама , наконец, заговорила:
– Сынок, все это время за которое ты играл, я видела: там никого не было – сказала она, кое-как выдавливая из себя слова.
Ту же историю он проговорил отцу, который выслушал это с каменным выражением лица, ничего не сказав.
К 8 часам вечера Мухит и Назым сидели в его кабинете:
– Ты не сумасшедший, Мухит – проговорила Назым. – Они куда- то сбежали, я тоже их видела. Давай завтра сходим и проверим в том доме, о котором они говорили.
– Давай. Потом докажем папе с мамой. Приведем их, пусть увидят.
Снизу из столовой доносились приглушенные крики отца и матери. Мухит вместе с Назымом осторожно спустились по деревянной лестнице и прижались к стене на расстояний, где могли услышать голоса родителей:
– Акторе, дорогая успокойся. Он может услышать – с нажимом в голосе произнес папа.
– Алмас, я не шучу, я своими глазами видела, что там никого не было, он игрался и болтал сам с собой.
– Это просто разыгравшееся детское воображение. Перестань и ты все выдумывать, прошу тебя.
– Разыгравшееся? – спросила мама, сжав кулаки. – Будь оно разыгравшимся, он бы сказал нам про вымышленных друзей. Но Алмас послушай, там никого не было. Я думаю, у него проблемы.
– Акторе, нету у нашего сына никаких проблем, успокойся. Дети ведь играются с куклами, что-то им рассказывают. Ему стало скучно, вот он и решил тоже поиграться. Детей ведь нет в округе.
– Говорю тебе это другое. Почему меня не слушаешь? Слушай Алмас, мы должны показать его психиатру, пока не поздно.
– Ни к какому мозгоправу мы показывать его не будем – повысив тон, сказал отец, затем успокоившись, продолжил. – Подумай, что скажут обо мне на работе, как на него будут смотреть в школе.
– Тебе волнует судьба сына или мнение окружающих людей?
Отец, вздыхая, проговорил:
– Хорошо, да ты права, но уже после возвращения в город. Природа может на него благоприятно повлиять.
Назым схватила меня за руку и, прикладывая палец к губам, мотнула головой в сторону, приказывая, что им пора уходить.
– Не переживай, все сложится – проговорила она, обняв Мухита, и мы поплелись в свои комнаты.
«Неужели он сходит с ума?» – думал Мухит, не переставая. Нет, этого не может быть. Завтра я докопаюсь до правды. Я не схожу с ума.
Он выглянул в окно и увидел силуэт, стоявший позади дерева и что-то державшее в руках. «Действительно ли он существует? Или же это игра воображения?» – подумал Мухит. Тень стремительным, с гепардной скоростью метнулась в сторону двери и тут раздался стук в дверь. Мухит выбежал из комнаты, чтобы предупредить родителей не открывать незваному гостю, но он опоздал, как только заскрипела створка двери и она с треском открылась, в живот его отца убийца вонзил острый нож и плотно на него наложился сверху, вонзая лезвие еще и еще. Папа издал крики и оставшимися в легких воздухе сказал маме «Беги» и издал последний вздох. Мухит увидел, стоя на лестнице, как голова отца откинулась и увидел теперь уже ничего не выражавшие глаза отца. Мама с плачем поднималась по лестничному проходу и , схватив меня, вбежала ко мне в комнату, закрыв его и придвинув стоявшую рядом прикроватную тумбочку. Она плакала, её плач был громким, полным воплями отчаяния. Он схватила меня за руку и дрожащим голосом сказала:
– Надо выбираться. Лезем в окно.
– Как же Назым? – проговорил Мухит, тоже рыдая.
– Кто это? – спросила мама.
– Сестренка – проговорил я.
Мама опустила голову, схватилась рукой за лоб и проговорила:
– Сынок, у тебя нет сестренки.
Слова эхом отдавались в моей голове.
Тем временем дверь с грохотом открывалась, пропуская внутрь окровавленное лезвие. Мама притянула меня к себе, помогла мне подтянуться, дернула фурнитуру в сторону, открывая окно, и пихнула меня. Я приземлился на грунт и обнаружил, что ничего себе не сломал. Следом я увидел голову матери, высовывающуюся в окно. В тот момент, когда она собиралась прыгнуть, её голова резко откинулась назад и Мухит закричал: