Глава 2 Мастер сцены
Глава 2. Мастер сцены
В кабинете главного декоратора городского драматического театра Иосифа Соломоновича Мейзеля разговаривали двое – хозяин кабинета беседовал с мастером подготовки сцены по имени Филипп, а по фамилии – Сёчин. Филипп выполнял в театре достаточно много обязанностей – художник, декоратор, механик, да бог весть кто ещё по своим навыкам и умениям – руки у него были золотые, да ещё и не пил. И была у этого Левши тайная страсть – в свободное от работы время он сочинял рассказы. Творения свои никому не показывал – стеснялся, доверяя только непосредственному начальнику. А тот, несмотря на свою профессиональную принадлежность к миру искусства, читать не любил, но и отказать старому товарищу совершенно не мог. Поэтому он немного хитрил – сочинения своего подчинённого передавал супруге Антонине, а та после прочтения писала от руки рецензию на очередной рассказ, и вручала листок мужу: «Ося, прочитай хоть это! Только не забудь, а лучше выучи! Зря, что-ли Филя сочинял? Потрафи хаве́ру, будь ласков». Своему другу он после этого пересказывал прочитанный текст по памяти, благо она у него до сих пор работала без сбоев.
В этот день Филипп в очередной раз принёс новый рассказ, и опять уговаривал прочитать его как можно быстрее:
– Ну что ты отказываешься? В прошлый раз «Будни гнева» сразу взял, и осилил за пару дней. Сказал, что понравилось.
– Филипп, некогда мне сейчас, совсем времени нет! Ты же знаешь – «Лир» на носу! Я тут допоздна торчу, с главрежем декорации без конца обсуждаем. Он до сих пор не определился с цветом у концовки, да и со светом тоже. Всю жизнь тут работаю, при всех властях декорации делал, только при царе не успел. И замечаю я, друг мой, что режиссёры, как личность, совершенно не изменились! Эта, так называемая творческая единица, как и тогда, на заре моей юности, так и сейчас – в эпоху недоразвитого капитализма, до сих пор не знает, чего она хочет! Как баба на сносях, ей богу!
Высказав недовольство, главный декоратор бумажной салфеткой вытер пот с покрасневшего лица, затем скомкал её, и бросив влажный шарик в урну, закончил мысль:
– Вот ведь жара собачья! Филя, пожалей меня, ну на самом деле совершенно некогда сейчас. А если я у тебя блокнотик возьму, то боюсь, потеряю где-нибудь. Давай попозже, хорошо? И кстати, задники к «Лиру» – закончили?
– Закончили, ещё позавчера. Я же тебе говорил. Из головы вылетело?
– Вылетает пробка из бутылки, и злой дух из задницы, а я всё помню. Потому что – работа. А прожектор левый? Заменили?
– Иосиф Соломонович, как раз сейчас идут работы. Всё в порядке, всё под контролем, не переживай. Чаю ещё подлить? А пряники чего не кушаете? Я свеженьких принёс.
Он сидел не напротив, а рядом, подвинув старенький венский стульчик поближе к собеседнику, и с усмешливой нахалинкой заглядывал своему шефу в глаза. Декоратор поднялся со стула, сделал несколько шагов по кабинету – доктор при его весе рекомендовал как можно больше двигаться. Остановился рядом с посетителем, потрепал его по плечу:
– Филенька, давай я с Дмитричем поговорю, мы с ним давно дружим, он как раз редактор, со стажем, пообщаешься с профессионалом. А я что тебе – критик? Я ведь на уровне – «нравится-не нравится». Что скажешь?
Филипп, не отвечая на прямой вопрос, настаивал:
– А если это не рассказ, а сценарий? Ну, вы бы хоть прочитали пару листиков, Иосия Саламатович! А незнакомых людей я стесняюсь.
Тот морщился, и отмахивался ладошкой:
– Филя, ну хватит тебе, не придуривайся, ты же знаешь, я сценарии не читаю! И сколько тебе говорить можно, моё имя – Иосиф!
– Не сердись, я дурачусь так. Да это и не сценарий вовсе, а изложение идеи сценария. Ну, давай, я сам немного тебе зачитаю. Время пока есть.
Декоратор, досадливо поморщившись, махнул рукой:
– Давай, Филипп Андреевич, читай. Может успокоишься.
Сёчин покачал головой, – Ну ты, Осип, хоть кого уговоришь. Ладно, слушай, – Он взял в руки свой блокнот, который до этого лежал на столе, сделал глоток из чашки, и негромким голосом начал читать:
«Село стояло на двух, близко расположенных друг к другу холмах, и все дома были построены на их плоском верху. Косогор вокруг возвышенностей поселенцы засадили молодью дуба с можжевельником вперемешку. Со временем деревья разрослись, и так мощно укоренились на склонах, что со временем эти заросли получили своё нынешнее название – Косой лес. Построится на этом плато в своё время решили первые появившиеся здесь люди – они не хотели зависеть от весенней распутицы, и разлива реки, что огибала возвышенности с северной стороны. А деревню так и назвали – Двухголовка. По низине к холмам вёл широкий тракт, перед самыми «головками» разделявшийся на две извивистые ленты, по которым и поднимались приезжающие. Благодаря такому расположению, подъездная дорога хорошо просматривалась. Если в поселение прибывали гости, об этом сразу становилось известно всем. Благодаря отдалённости села от других деревень и городов, новые лица бывали тут редко, но одного гостя знали почти все селяне, хотя назвать его так было бы не совсем правильно – в Двухголовке у пришельца был свой дом.