Все эти наблюдения заняли краткий миг, которого Флэлю хватило, чтобы, оставив Клариссу лелеять, сидя в кресле, вывернутую руку, занять позицию у окна. Господа регенты были так поглощены сражением, что позволили Кертору совершить этот маневр; все, на что их хватило — короткое предупреждение: «Сзади!». Кажется, это был герцог Скоринг, который в правой руке держал короткую рапиру, а в левой — небольшую черную дубинку. Бешеный взгляд герцога Алларэ хлестнул по лицу. От господ герцогов-регентов Флэля отделял широкий письменный стол, что было для него крайне выгодным, а вот заговорщики оказались зажатыми между столом и двумя стражниками. Чтобы действовать к своей выгоде, им нужно было бы разойтись, перестать прикрывать друг друга и попытаться разделить слаженно работавших нападавших. Вместо того оба держались спина к спине. До прихода Кертора это еще могло бы сработать, но теперь Скорингу и Алларэ оставалось только сложить оружие.
— Господа, — пытаясь перекричать шум, возопил керторец. — Сдавайтесь, ваше положение безнадежно!
— Убирайтесь вон, Кертор! — приказал нынешний регент. — Вы не понимаете… Кертор все прекрасно понимал, и распоряжениям второго лица в государстве подчиняться не собирался с того самого момента, как увидел тело Кесслера и опознал в черноволосом здоровяке герцога Скоринга. Поднимать оружие против Фиора не хотелось, но Флэль не видел затруднений в том, чтобы одним-единственным ударом лишить того шпаги. Ударить повыше локтя, а вот с герцогом Скорингом можно и не так деликатно… Главное — чтобы обезоруженный Алларэ не нарвался на удар кого-то из противников.
— Сдавайтесь! — еще раз предложил Кертор, выжидая удобный момент для выпада. Следующий миг преподнес ему сразу несколько полезных, но печальных уроков. Во-первых, оказалось, что не стоило проявлять деликатность и благовоспитанность по отношению к даме, ибо дама оказалась сущей змеей. Поднять кресло она не смогла, но вот толкнула его достаточно сильно, чтобы сбить с ног правого стражника. При этом она ухитрилась откуда-то достать узкий длинный стилет и теперь потребовалось бы чуть больше усилий, чтобы убрать ее из действия. Во-вторых, падение стражника произвело чудодейственный эффект на покойного господина Кесслера, который оказался ни разу не покойным: юноша резво восстал и бросился в драку, занимая освободившееся место напротив герцога Алларэ. Этот обезоруживать не собирался, он, кажется, собирался убивать… В-третьих, подобные намерения Сорена оказались для Фиора сюрпризом. Регент развернулся на четверть оборота влево, уходя от прямого удара в живот, и, имея прекрасную возможность захватить бруленца за опрометчиво выставленное запястье, ударив следом в горло… предпочел сбить шпагу того вниз, да еще к себе, а не наружу. Не иначе как подумал, что поединок — сугубо дружеский, а Кесслер сейчас отступит на шаг, кивком отметив удачный удар. Расплата последовала незамедлительно. Реми был отличным учителем, и своего юного приятеля натаскал вполне достойно. Сорен, шпага которого оказалась под лезвием шпаги Алларэ, довел удар до конца, вонзив острие в левую ногу противника, на ладонь выше колена. Удар ладонью в лицо — вот, оказывается, что хотел сделать Фиор, рискуя ранением — его, конечно, не остановил, хотя и заставил откинуть назад голову и потерять равновесие. Далее события развивались еще более удивительным образом. В комнату вбежало не меньше троих в мундирах городской стражи, но еще раньше сбитый с ног поднялся, двинулся вперед, взмахивая плащом…
Герцог Скоринг, пренебрегая своим противником, ринулся влево. Рапира в правой руке вонзилась под мышку Сорену, который еще не успел вытащить свой клинок — и пропустил смертельный удар… Черная дубинка, которую Скоринг держал в левой, уперлась в плечо Фиора. Оглушительный щелчок, синяя вспышка… Стражник, про которого Скоринг, вероятно, забыл, снизу вверх ударил дагой в запястье герцога Скоринга, выбив рапиру из руки. Ошалевший от происходящего Кертор приставил острие своей шпаги к затылку бывшего регента, и тот покорно замер, зажимая левой рукой рану на правой. Деваться ему было некуда. Сзади — Флэль, справа — стражник, впереди — еще один, тот, что пару мгновений назад был сбит креслом.
Итоги побоища оказались не теми, что ожидал Флэль, а винить за все нужно было слишком ретивого господина Кесслера, вот только высказывать ему претензии не имело никакого смысла. Не восстань мальчишка из мертвых и не бросься он на герцога Алларэ, Флэль обезоружил бы обоих регентов вполне безопасным образом. Теперь глупый храбрый юнец был мертв окончательно и бесповоротно. Еще неясно было, что там с Фиором… и каков же был смысл демарша герцога Скоринга, который то ли убил напарника, то ли привел его в бесчувственное состояние куда надежнее, чем Кесслер. Состояние здоровья господина регента интересовало, оказывается, не только Кертора. Кларисса, отбросив свой стилет, встала на колени рядом с осевшим на землю Алларэ. Герцог Скоринг осторожно повернул голову влево — это стоило ему глубокой царапины на шее, — и спросил:
— Он жив?
— Да, — ответила Кларисса.
— Кертор, уберите оружие, я не буду сопротивляться, — не разворачиваясь, сказал скориец. — Я сдаюсь. Сопротивляться уже и смысла не имело. К герцогу Скорингу приближались трое стражников из пришедших на помощь, а четвертый, тот, что пострадал от кресла, уже доставал из подшитого изнутри к мундиру кармана широкий носовой платок, чтобы перевязать арестованного. Бывший регент нужен был живым слишком многим в Собране. Флэль опустил шпагу и убрал кинжал в ножны, но от окна не отошел. На всякий случай.
— Позвольте, я сам, — раненый протянул руку за платком. Ударенный креслом, подав какой-то знак новоприбывшим, передал платок, потом прошел к Кертору и коротко поклонился.
— Благодарю за помощь. Мы вам весьма признательны.
— Как это все вышло? — поинтересовался Флэль. — Зачем здесь оказался Сорен? Стражник со вздохом потер гладко выбритую щеку, глянул скорбными собачьими глазами, но не сказал ни слова.
— Я — член королевского совета, старший церемониймейстер Ференц Кертор, — кажется, тут стоило поднажать. — Я обязан немедленно доложить королю обо всем, что здесь случилось. Дело государственной важности!
— А… ну, раз так, господин Кертор. Я — сержант Лен Боре, мы не из городской стражи, это мундиры только. Мы из ведомства господина герцога Алларэ… бывшего герцога. Спозаранку пришла какая-то девица, она хотела поговорить с господином… Алларэ, — похоже, в тайной службе его величества еще не привыкли к смене носителей герцогской цепи. — Его нет на месте, он оставил все дела на господина Кесслера, старшего секретаря. Господин Кесслер выслушал и взял с собой нас троих, отправился сюда. Нас впустили, сказали, что можем заходить, но когда мы поднялись, оказалось, что ждали не нас. Эта госпожа, — кивок на Клариссу, распоряжавшуюся переносом куда-то бессознательного Фиора, — сказала, чтобы мы убирались вон. Тут господин Кесслер глупость сделал. Ему бы выйти, окружить дом и послать за подкреплением, а он сказал, что все присутствующие арестованы и должны проследовать вниз. Господин регент ему ответил, что распоряжение об аресте отменяет своей властью, а господину Кесслеру предлагает сесть и выпить вина, и все ему объяснит. Господин Кесслер закричал «Измена!» и приказал господина регента и герцога Скоринга арестовать. И первым бросился в драку. Тут герцог Скоринг с ним что-то странное сделал этой своей черной штуковиной, ну, вы видели сами. Господина Кесслера отшвырнуло аж к дверям, и мы подумали, что убил. Ну, тут уж ничего не оставалось, как брать их обоих. Тут вы пожаловали и дальше уже все видели.
— Благодарю, сударь Боре, — Флэль скорбно вздохнул. — О ваших разумных действиях я доложу лично королю.
— Разумных? — глаза побитой гончей вцепились в лицо старшего церемониймейстера. — Разумный я был, коли бы господину старшему секретарю еще на Цветочной улице по голове табуретом дал. Или хоть понял, что герцог Скоринг его убивать не хотел, а совсем наоборот… А теперь-то… — сержант Боре безнадежно махнул рукой. — Не успел я!