Паша типичный провинциал, обладающий полным набором привычек и манер приезжих, недавно «понаехавших» в Москву. Да и выглядел так же. И ещё, он чувствовал себя счастливым покорителем столицы, глядя на город, как на Эверест, который должен вот-вот покориться и почему-то именно ему. Паша легко привлекал к себе людей, моментально с ними сходился и умел очаровывать своей простотой и невероятной естественностью.
— Что обмываем? — заинтересованно спросил Паша собутыльника.
— Личное, — грустно ответил Лёлик.
— Надеюсь, девушка?
— Она самая.
— Ну ладно, тогда по первой. За нас мужиков, — торжественно произнёс Паша и немного пролив водку на скамейку, доверху наполнил маленькие пластиковые стаканчики. Лёлик отхлебнул глоток, но Паша убеждённо сказал: «За мужиков пьют по полной».
Лёлик редко пил по полной, но тут, как говорится, пошёл в разнос. Вторая пошла тоже почти по полной и гораздо легче первой.
— Она сука, меня не любит и презирает, — начал свой рассказ Лёлик, почувствовавший потребность в общении.
— Но она, блин, такая красивая!
— Как Шэрон Стоун? — живо поинтересовался Паша.
— Лучше!
— Да ладно, лучше Шэрон Стоун не бывает! — иронично возмутился Паша Ложкин.
— А мне пофиг эта Стоун, мне Олеся нравится! — искренне завёлся Лёлик.
— А мне Шэрон Стоун нравится, она стала моей самой первой девушкой, — хмелея, выдал Ложкин.
— Ты гонишь, она даже на Урал не ездила, — оторопело запротестовал Лёлик.
— А это всё равно, Лёлик! У меня её классная фотка есть, — игриво подмигнул Паша.
И тут на Лёлика нахлынула грусть. Он понял, что если сейчас не расскажет Паше всю историю своей неудавшейся любви, то непременно сойдет с ума. И его понесло! Лёлик безудержно говорил, капая водкой, которую всё-таки успевал пить, делая для этого небольшие, но точные паузы, а так же плакал и стучал кулаком в грудь. Паша понимающе молчал и внимательно слушал. Паша умел слушать. А это признак хорошего воспитания. И даже больше — талант!
— Да ты, пацан того, попал, — по-отечески, произнёс расчувствовавшийся Ложкин.
— Представь себе, обозвала меня босяком, а я люблю её. Отдал бы всё, что у меня есть, — всхлипнул Лёлик.
— Ты главное, Лёлик, не расстраивайся, но ты идиот. Ты извини, но она сука редкая. У нас таким морды бьют. А где она живёт? — не делая промежутков между фраз, вещал Паша.
— Да мы в одном доме живём, почти каждый день её вижу, — немного успокоился Лёлик. Водка начинала делать своё дело. Нет, не то чтобы она сильно опьянила новоиспеченных друзей, скорее объединила, дав дополнительной и очень дурной алкогольной энергии.
— За халяву, Лёлик, никаких денег не жалко! Пойдём, ещё водяры купим! Но бутылку побольше. Теперь я покупаю, меня «мои» деньгами на гостиницу затарили, а я тут у одной подруги живу. Короче, пока «богат»!
— И курицу купи. Гриль эту долбанную, — немного заикаясь, добавил Лёлик. Молодые люди, слегка покачиваясь и глупо улыбаясь встречным, пошли вдоль аллеи, в направлении супермаркета. Настроение стало лёгким безмятежным и игриво зовущим к ничего не обязующему общению и куражу.
В парке находилась парочка свежеиспечённых влюбленных, Рита Дынина и Дима Лобзиков. Они встретились десять минут назад, после утомительной подработки на кафедре в институте и сидя на скамейке, периодически целовались взасос, обмениваясь долгими многозначительными взглядами. Им казалось, что весь мир прекрасен и уточки в пруду, и березы, и особенно, распухшие от наглости воробьи.
— Воробьи вообще птицы жутко наглые, так подметили трудолюбивые китайцы, — пытался шутить возбужденный Дима. Рита улыбалась, показывая свои красивые белые зубки и очаровательный розовый язычок. А Лёлик с Пашей остановились рядом с ними и с удовольствием наблюдали за беспечно воркующей парочкой. Но Дынина и Лобзиков не замечали этого, они взглядами влюблённых лохов смотрели на мир и видели только уточек, берёзки и друг друга. А что вы хотите? Конфетно-букетный период и предельно прямолинейные гормоны!