- Да, это так, потому что люди верят в прогресс и культуру, - ответил Гурджиев. - Не существует никакого прогресса. Всё осталось таким же, каким было тысячи и десятки тысяч лет назад. Меняется внешняя форма, сущность не меняется. Человек остаётся таким же, каким был. "Цивилизованные" и "культурные" люди живут совершенно так же, теми же интересами, что и самые невежественные дикари. Современная цивилизация основывается на насилии, рабстве и красивых словах. Но все прекрасные фразы о "прогрессе" и "цивилизации" - это всего лишь слова.
Конечно, сказанное произвело на нас очень глубокое впечатление, потому что говорилось в 1916 году, когда самые последние достижения "цивилизации" в форме невиданной доселе войны продолжали развиваться и расти, втягивая в свою орбиту новые и новые миллионы людей.
Я вспомнил, как за несколько дней до этой беседы увидел на Литейном проспекте два огромных грузовика высотой до второго этажа, набитые новыми, некрашеными деревянными костылями. По. какой-то причине эти грузовики невероятно меня поразили. В горах костылей для ещё не оторванных ног скрывалась особо циничная насмешка над всем тем, чем люди себя обманывают. Невольно я представил себе, что такие же грузовики едут по улицам Берлина, Парижа, Лондона, Вены, Рима и Константинополя. В результате эти города, почти все хорошо мне знакомые и любимые мной - просто потому, что они так отличались, дополняли друг друга и контрастировали между собой, - стали теперь враждебны и мне и друг другу, отделились новыми стенами ненависти и преступлений.
Я рассказал присутствовавшим о грузовиках с костылями и о своих мыслях по этому поводу.
- Чего же вы хотите? - сказал Гурджиев. - Люди это машины; а машинам положено быть слепыми и бессознательными; иначе они и не могут. Все их действия должны соответствовать их природе. Всё случается. Никто ничего не делает. "Прогресс" и "цивилизация" в полном смысле этого слова возникают лишь в результате сознательных усилий. Они не могут быть результатом бессознательных, механических действий. А на какое сознательное усилие способна машина? Но если одна машина бессознательна, тогда бессознательны и сто машин, и тысяча, и сто тысяч, и миллион. А бессознательная деятельность миллиона машин с необходимостью завершается разрушением, истреблением. Как раз в бессознательных, невольных явлениях и скрыт корень зла. Вы ещё не понимаете и не можете вообразить все плоды этого зла. Но придёт время, и вы это поймёте".
Цитата из книги П. Успенского, "В поисках чудесного".
"Каждый день, в среднем, на планете умирает 160 000 человек. Каждый день. Никому дела нет.
Но стоит разбиться автобусу или самолету - все теряют голову и впадают в отчаяние.
Размеры трагедии для людей зависят от её плотности. 100 человек умерло в одной точке: горе, ужас, траур. 160 000 трупов размазано по планете: всем плевать".
"Никто не может видеть выше себя. Этим я хочу сказать, что человек может видеть в другом лишь столько, скольким он сам обладает, и понять другого он может лишь соразмерно с собственным умом. Если последний у него очень невелик, то даже величайшие духовные дары не окажут на него никакого действия, и в носителе их он подметит лишь одни низкие свойства, т. е. слабости и недостатки характера и темперамента".
╘ Артур Шопенгауэр
"Самоограничение - самый худший и самый злостный вид потакания себе. Поступая подобным образом, мы заставляем себя верить, что совершаем нечто значительное, чуть ли не подвиг, а в действительности только еще больше углубляемся в самолюбование, давая пищу самолюбию и чувству собственной важности".
╘ Карлос Кастанеда
"Многие человеческие иллюзии поражают своей глупостью, но одна из самых нелепых - это идеализация детства. Многие люди представляют детство этакой прекрасной и беззаботной волшебной страной, куда очень хотелось бы вернуться, но, ах как жаль, невозможно. Неужели у этих людей настолько плохо не только с логикой, но и с памятью?
Итак, что же на самом деле представляет собой детство - вполне нормальное детство обычного ребенка среднестатистических родителей?
1) Ребенок - абсолютно бесправное существо. От классического раба его положение отличается разве что тем, что его нельзя продать (но можно, к примеру, отправить на все лето в лагерь или к нелюбимым
родственникам, не спрашивая согласия). Ребенок обязан беспрекословно подчиняться родителям, учителям, а по сути - вообще любому взрослому. Он должен спрашивать разрешения даже на то, чтобы просто пойти погулять, и
любое действие может быть запрещено ему даже без объяснения причин. За него решают, что ему можно или нельзя читать или смотреть, когда ему ложиться спать. Взрослые говорят ребенку "ты" и могут как угодно ругать
его и кричать на него, а ребенок должен говорить им "вы" и всегда, даже в ответ на ругань, оставаться вежливым и почтительным. В большинстве стран родители (а в некоторых - и учителя) имеют право на телесные
наказания ребенка. Вдумайтесь: отец накричал на сына, отвесил ему подзатыльник, отобрал любимую игрушку и запретил выходить на улицу. Да это же целый букет статей уголовного кодекса - если бы на месте ребенка был взрослый! А применительно к ребенку - "нормальный воспитательный процесс".
2) Как и положено рабу, ребенок полностью бесправен и экономически. У него нет никакой собственности. Есть лишь вещи, милостиво предоставленные ему хозяевами, то есть родителями, но на самом деле они ему не принадлежат, ибо в любой момент могут быть отобраны в качестве наказания. И даже если ребенок зарабатывает на карманные расходы сам, это наверняка будет неинтересная и плохо оплачиваемая работа, на которую не согласится ни один взрослый. И опять-таки, эти деньги могут быть отобраны родителями, и ни один суд не защитит ребенка от подобного
произвола.
3) Ребенок находится в постоянной опасности со стороны других детей. Возможно, этот пункт даже следовало поставить первым, ибо, за исключением мест заключения и призывной армии, в мире взрослых не существует коллективов, где процветал бы такой разнузданный, ничем не сдерживаемый, многообразный садизм, такая незаслуженная и беспощадная травля, как в коллективах детских. Издеваются и над младшими, и над сверстниками. Над умными - чаще, чем над дураками. Причем, если обращение взрослого в правоохранительные органы за защитой от побоев и оскорблений - это закономерный, одобряемый другими взрослыми акт, то ребенок, жалующийся на своих обидчиков, клеймится другими детьми как "ябеда" и травится с новой силой. При этом взрослые склонны недооценивать страдания ребенка. "Подумаешь, синяк в школе поставили! На то и мальчишки, чтоб драться. Вот мне через неделю квартальный отчет
сдавать - вот ЭТО действительно проблема."
4) Рабочий день ребенка длится не меньше, а нередко и больше, чем у взрослого. Отсидев пять-шесть уроков, он должен еще делать домашние задания почти по каждому из них. При этом взрослый волен выбирать себе работу, как в смысле профессии, так и в смысле условий труда,
предлагаемых конкретными работодателями. Ребенок по своей воле, без санкции родителей, не может даже сменить школу. А если он ее и сменит - на новом месте будет все тот же набор обязательных предметов, без
возможности выбрать те, которые ему интересны, и не тратить времени на те, что он терпеть не может. Правда, каникулы ребенка длиннее отпуска взрослого. Но и этими каникулами, как уже было отмечено, он часто не может свободно распоряжаться; его могут, например, заставить работать на дачном участке.