Я думаю, тут будет уместно ввести такое понятие, как думающий и доказывающий. Наше сознание работает так: что думает думающий, то и докажет тебе твой доказывающий. Поэтому, если ребенок начинает верить, что везде одни вруны, мозг будет искать подтверждающие эту установку ситуации. Именно это вы заметите дальше в моем жизненном пути.
В 10 лет мама вернулась в город С., в квартиру, где я жила с бабушкой и дедушкой, и вроде бы все хорошо, мама снова рядом, но меня часто не пускали к ней, так как мать получала высшее образование и училась, а я «ей мешала учиться». В такие моменты мне транслировали установку — ты не важна, твои чувства не важны, плевать на себя, надо думать о других больше, чем о себе.
В 11 лет мы переехали в другую квартиру, одна из прабабушек умерла, и нам досталась квартира по наследству. Тут мы уже начали жить вдвоем с мамой. Мама устроилась на работу, меня перевели в другую школу. Мне было сложно найти друзей, найти коннект с детьми. Я больше закрылась в себе и потихоньку у меня начиналась депрессия.
Сейчас я хочу ввести еще одну небольшую пометку. Я из тех людей кто верит в большее, верит в Бога, во Вселенную и в разные магические и эзотерические вещи. Надо признать, что тяга к сверхъестественному у меня была с детства, я верила в существование шаманов, считала, что истинно должна быть причастна к ним, с упоением читала домашнюю библиотеку про шаманизм и разные магические ритуалы. Откуда у нас эти книги? Я не знаю. Еще у меня была очень сильная связь с животным миром, с природой. Уже позже в одном из регрессов (практика, где ты смотришь свои прошлые воплощения) я увидела одну инкарнацию, где я была шаманом, общалась с волками, и они меня понимали.
Так как данная квартира досталась от прабабушки, где умерло как минимум 3 человека, энергетика у помещения была просто отвратительная. Через много лет после мы разговаривали с матерью, и она призналась, что тоже чувствовала там сильный негатив, но не рассказывала мне об этом, чтобы не пугать.
Я, будучи ребенком, еще не убившим свои чувства, остро чувствовала иное в квартире. Чем дольше мы жили, тем хуже становилось, появлялись разные страхи, прогрессировала депрессия, все усугублялось тем, что в школе тоже были сложности с одноклассниками. Я по факту оказалась одна сама с собой. Мама работала на износ, ей было важно только одно — проверить, что я учусь, что я поела, сил не было на эмоциональные разборки. Одно время я сильно винила ее за это. «Да как ты могла не дать мне любви, что ты за мать такая»… Но сейчас я понимаю, что невозможно дать то, чего сам не получал, что сам не умеешь делать.
Переходный возраст давался тяжело, одиночество и «меня никто не понимает», нежелание жить и разочарование во всем мире. Все эти эмоции бурлили во мне адским пламенем, острой болью в душе. И я, вернее моя психика, научилась с этим жить. У моей психики есть много психологических защит, но самая частая — это уход от реальности в фантазии. Фантазиями я закрывала глаза на реальность, а что делать с болью? Все очень просто я научилась «отключать» чувства. Это называется алекситимия, когда ты не можешь понять свои чувства, когда у тебя чувства перепутаны (например, тебе страшно, а ты смеешься) и когда ты не можешь почувствовать что-либо.
Алекситимия — это такая же защита психики, как и фантазирование и многое другое. Это помогло мне пережить трудный подростковый возраст, но даже сейчас у меня очень слабая связь с телом. Мне сложно почувствовать какие-то эмоции, сложно понять, что чувствует мое тело, когда оно устало, когда напряжено, что вообще у меня болит. Сейчас, когда я хожу в проработки, мой психолог спрашивает меня — где у тебя откликается это в теле — этот вопрос ставит меня в ступор, потому что я не знаю где.
Отучившись в ненавистной школе, мне нужно было решать, куда пойти учиться дальше, какую профессию выбрать. На этом этапе остановимся подробнее, потому что именно в этих моментах зарыто многое, что помешало моей самореализации.
Я хотела стать психологом, у меня было дикое желание помогать подросткам, чтобы они не проходили через то, что пережила я. Но я столкнулась с сильнейшим моральным давлением со стороны бабушки, которая «проела» мне все мозги, что психологи мало зарабатывают, никому не нужны и т. д. Ха, а что ты сейчас скажешь, бабуль?
У нас были настоящие психологические войны, где применялись всевозможные манипуляции, чтобы убедить меня учиться там, где они считают лучше. «Чтоб на копейку могла заработать». Как я ни боролась, к сожалению, я потерпела поражение. Мне не хватило сил взять ответственность за свою жизнь, ответственность — это очень страшно, особенно когда у тебя уже есть ответственность за жизнь матери. Помните? Я взяла ее в 4 года, когда мы шли из больницы.