Настал ее черед быть правой. Колпак приводил шлюх в ужас – и отнюдь не из-за бледной, испещренной шрамами кожи и безжизненных глаз. Эти женщины постоянно имели дело со страшными мужчинами, но тот, кто никогда не ложился с ними в постель, был для них зловещей загадкой с неведомыми желаниями. А обуздать полуорка, у которого нет очевидных желаний, было невозможно. По крайней мере, для шлюхи.
– Ты остаешься здесь, – сказала Блажка. – Удостоверишься, что мы с Костолыбом в расчете, потом увидимся в Отрадной. А я поеду сама…
Она повернулась и увидела, как Лодырь украдкой тянет руку, чтобы крутануть колесо отшельника, а Мозжок с Костолыбом его за этим не застали.
– Думаю, я могу взглянуть на этих двоих.
– Ты их не знаешь, – сказал Колпак.
– Мне и не нужно их знать, – ответила Блажка. – Они тебя знают. Твоя репутация среди кочевых… черт, они тебя боятся, нахрен. И не без основания. Если попытаются что-нибудь со мной выкинуть – окажутся в дураках. К тому же они не вызывают у меня отвращения. Если Ресия сочтет их нормальными, я, может, и приглашу их в Отрадную.
– Это лишние рты.
– Знаю. – Она вздохнула. Но у нас и так всего семь ездоков. Раз стена отнимает столько времени, нам понадобится больше силы. Да, это лишние рты, но и лишние свины, клинки и луки. Пока у нас нет сильной крепости, лучше, чтобы были сильные руки.
– Шесть.
– Что?
– У нас шесть братьев, а не семь.
– Мать твою, – прошептала Блажка, покачав головой. Она посчитала Овса.
– Еще кое-что.
– Черт, ты как рот откроешь, так потом не заткнешься, – подколола его Блажка.
Пауза.
– Ты так можешь собрать полное копыто головорезов.
Блажка перестала возиться с седлом и задумалась. Вольные ездоки были изгоями своих копыт, их братья по той или иной причине проголосовали за их исключение. Уделье же было неумолимым краем, а значит не знало пощады к тем, кто осмеливался здесь жить. Каждому ездоку приходилось быть суровым и действительно готовым сделать все, что потребуется во благо копыта. Эта необходимость и породила убийц и грабителей. Но какое вождю было дело до того, что его банда состоит из худших полукровок на свете, если они ему преданы? Вот только кочевники по определению такими не были. Впрочем, иногда им давали второй шанс, и риск оправдывался.
Блажка посмотрела в бездонные глаза Колпака.
– Но тебя же мы приручили, так?
– Нет, – ответил он бесстрастно. – Я шпионил для Певчего.
– Чтобы свергнуть Ваятеля, – добавила Блажка.
– Чтобы свергнуть вождя. – Голос Колпака вдруг обрел выразительность, и его внезапный прилив чувств возымел пробуждающее, отрезвляющее действие.
– Я тебя услышала, – ответила Блажка. – Но они пока не сидят за нашим столом.
– Им не обязательно быть посвященными братьями, чтобы знать, где они тебя встретили.
Блажка оглядела каменоломню, и ее взгляд упал на обитель Костолыба. Если Ублюдки узнают, что она была здесь, у них, несомненно, возникнут вопросы, особенно у Меда. И тогда она встанет перед выбором: солгать или рассказать о болезни. А какой вождь по своей воле признает слабость? Это противоречило всем принципам управления копытом. Блажка не сомневалась, что сам Ваятель скрыл бы свой недуг, будь это возможно, но это оказалось единственным, чего он скрыть не сумел. Блажка могла сказать Колпаку, что не будет такой и не станет таить секретов, но это было бы ложью. И не единственной.
– Костолыб, – позвала она, возвращая внимание лекаря. – Я надеюсь, ты продолжишь изучать причины нашего неурожая.
Мужчина плавно включился в представление.
– Конечно… хлют… Я возлагаю надежды на то, что черенки, которые ты принесла, раскроют источник болезни.
– Хорошо. – Блажка переключилась на Мозжка. – Вы с новеньким не хотите немного проехать со мной?
Лодырь аж отпрыгнул от шеста пустынника.
– Да!
– Куда проехать? – Мозжок оторвал взгляд от копыта своей свиньи, но с куда меньшим воодушевлением.
– К Ресии. – Блажка посмотрела на Лодыря. – Бывал уже там?
– Нет, – ответил он, а потом снова улыбнулся той же улыбкой. – Но я нахожу эту перспективу бесспорно заманчивой.
Блажка отвернулась от его убогого флирта и снова взглянула на Мозжка.
– Не хочу посягать на дело Костолыба, но я уверена, он тебе скажет, что никакая припарка не излечит ногу твоей свинье так, как кров и покой да добрый корм. В хлеву Ублюдков она восстановится быстрее всего. Идем со мной в бордель, а потом сможешь пожить немного у нас в Отрадной.