Мозжок сурово взглянул на тертого.
– Вольные ездоки не шпионят для тяжаков, малец. Усек? Никогда. Это тебе истина, которую можешь рассказать у себя на севере.
– Орки обошлись бы с любым полукровкой куда хуже, если бы его поймали, – добавила Блажка.
– Хуже? – Лодырь уставился на жуткую тушу.
– Вот тебе еще истина, – согласился Мозжок.
– Зачем тогда врать? – спросил Лодырь. – Хилякам, насколько я знаю, никогда не требовались причины, чтобы убивать полукровок. Зачем тогда нести эту чушь про шпионов?
– Капитан кастили поехал умом, – ответил Мозжок. – Потерял ногу и тронулся. Ему теперь всюду враги мерещатся.
Блажка снова промолчала. Бермудо в самом деле лишился ноги, а может, и разума, но из всех кочевников он охотился только за одним. За полуорком, который, Блажка знала, был теперь далеко от Уделья.
Мозжок снова плюнул в землю.
– Давайте его снимем.
– Оставь.
Слова Блажки заставили кочевника застыть в седле.
– Черта с два я его оставлю!
– Оставишь, иначе другие кочевники пострадают так же, как он. – Блажка кивнула на дерево и то, что его украшало. – Потому что это лучшее предостережение для других вольных, что здесь ездят кавалеро. Если мы положим его в землю, то предостережения они не получат.
Мозжок задумался над ее словами с недовольством, но возразить против здравого смысла не сумел.
– До борделя уже недалеко, – сказал он. – Есть приличный шанс, что хиляки, которые это сделали, сейчас там.
Блажка уже подумала о том же.
– Ты ищешь расплаты? Или причину не ехать?
Мозжок указал на вспаханную землю вокруг дерева.
– Здесь было десятка два лошадей. А то и больше.
– Я видела. – Блажка кивнула.
– Если найдем их, будет семеро на одного, – заметил Лодырь.
– Шлюхан прав, – заметила Блажка Мозжку.
Кочевник недовольно хмыкнул.
– С такими шансами не поквитаешься.
– И еще нам придется убить их всех. Потому что если хоть один останется – донесет в кастиль.
– Допустим, удастся. Но ничто не помешает девкам Ресии рассказать, кто это сделал. Или ты думаешь их тоже перебить в придачу?
– Не думаю, – сказала Блажка.
– Тогда что?
– Это самое трудное. – Блажка обвела обоих полукровок значительным взглядом. – Оставим их в покое.
Это понравилось Мозжку еще меньше, чем идея оставить убитого полукровку непогребенным. Он выпятил челюсть.
– Если не сможешь, лучше уезжай сейчас, – сказала ему Блажка. – У меня есть дело к Ресии. Я не могу допустить, чтобы пролилась кровь и ему помешала.
Мозжок сердито посмотрел на висевшее на дереве тело.
– А если они не смогут этого оставить? Когда эти уроды-хиляки увидят двух вольных и женщину-полукровку и решат напасть? Что тогда?
Блажка чувствовала, что Лодырь смотрит на нее, ожидая ответа.
– Это риск, – признала она. – Для тебя необязательный. Езжай дальше. Я ни хрена не подумаю о тебе плохо. Ведь ты кочевник, Мозжок. Ты рискуешь закончить свои дни пригвожденным к дереву или закопанным по шею в землю. Может, тебе и повезет никогда не пересечься с кавалеро. Но если ты все же их встретишь, ты предпочтешь быть один, как этот несчастный? Или лучше тебе быть с вождем Реальных ублюдков и претендовать на посвящение в копыто? Люди Бермудо убивают кочевников, но ради этого им приходится лгать. То есть кое-чего они все-таки боятся. Короны? Сомневаюсь, нахрен. Скорее всего – нас, копыт полукровок. Когда двадцать человек гонятся за одним, это говорит об их трусости. Я готова поспорить, что, когда они будут без лошадей, а мы встанем перед ними, им не хватит мужества даже посмотреть нам в глаза.
– А если ты ошибаешься? – спросил Лодырь, больше из любопытства, чем с тревогой.
Блажка пожала плечами.
– Мы погибнем прежде, чем сядет солнце. Обычное дело для Уделья. Зато ты, по крайней мере, умрешь в борделе. Почти как в твоих мечтах, Шлюхан.
Молодой полукровка ухмыльнулся.
– Мне подходит. Я с тобой. Ты что скажешь, Мозжок?
– Скажу, что у меня есть пара серебряных мараведи[2] и кучка задних хиляков не удержит меня от того, чтобы потратить их у Ресии.
Блажка хмыкнула.
– Щелки – источник всей отваги у полуорков.
– К черту щелок, – заявил Мозжок. – Я хочу горячей закуски. Лучше заплатить за полный живот, чем за пустые яйца.
– Здесь лежит Мозжок, – провозгласил Лодырь тем же тоном, каким читал ту надпись, выведенную ножом. – Он погиб за похлебку.
Блажка ухмыльнулась и повернула свина, оставив дерево с двумя гнездами личинок смотреть ей вслед.