У меня были веселые, а иногда и трогательные беседы с людьми, потому что язык тесно связан с их индивидуальностью. Например, с парой по имени Бет и Митчелл в Вилледж, штат Флорида.
– Все течет, все меняется, – заявила Бет, одетая в струящийся наряд персикового цвета.
– Это верно! – согласилась я. – Но не все это ценят. Иногда ко мне приходят люди, которых это раздражает.
– Ничего не должно меняться! – Бет изобразила раздраженного человека и потрясла кулаком в воздухе.
– Ну, если бы это было правдой, тогда они говорили бы точно так же, как их прадедушки.
– И мы все еще говорили бы на среднеанглийском, – сказала Бет. – Никогда не могла понять эти thee и thou[46]. Я рада, что мы от них отказались!
– Я настоящий педант в грамматике, – заявил писатель, с которым я познакомилась на Мартас-Виньярд. Я тогда сидела за Грамматическим столом перед зданием, где проходила конференция под названием «Островитяне пишут».
– Вы? – я была настроена скептически. Он не был похож на ворчуна.
– В некоторой степени, – смягчил он свое заявление. – Я имею в виду внутри себя. На самом деле я не поправляю людей. Я думаю: «Упс!», но ничего не говорю.
– Правильно, – ответила я. – Мы родственные души, держим свои мысли при себе.
– Какой смысл указывать кому-то! Понимаете, что я имею в виду? – спросил мужчина. – Это же глупо!
– Верно, – ответила я. – Никогда не знаешь, как люди достигли своего уровня владения языком.
– Я всегда предпочитаю думать, что они сделали все, что могли, – сказал писатель.
– Я не всегда так считаю, но часто так и бывает, – согласилась я.
– Или, возможно, они просто никогда не увлекались языком. Такие мысли очень помогают… не переживать из-за этого, – продолжил мой собеседник.
– Этого достаточно, – сказала я.
Там же, на площади Верди, мужчина лет 40 в оранжевом плаще сказал мне:
– Я вовсе не специалист в грамматике, но в последнее время, когда вижу грубые ошибки, например в своей ленте новостей, то с трудом удерживаюсь от гневного комментария.
– Они вас беспокоят?– спросила я.
– Это мимолетный гнев, – ответил мужчина. – Он направлен на то, что меня беспокоит. Но почему это вообще должно меня беспокоить? Ведь язык такой подвижный.
– Как мило! – воскликнула я. – Вы только что высказали очень философскую точку зрения. Я думаю, что, учитывая количество ежедневных публикаций, критика в адрес новостных служб за опечатки или мелкие ошибки несправедлива.
– К тому же они сократили всех редакторов, – сказал мужчина, – так что дело не в писателях. Когда пишешь ежедневно, то невозможно посвятить свою жизнь устранению каждого висячего причастия[47].
Вы слышите, как кто-то допускает грамматическую ошибку. Должны ли вы исправить этого человека?
5
Выходки наречий
Однажды летним днем в Спокане, штат Вашингтон, я сидела за Грамматическим столом в парке Риверфронт неподалеку от малоизвестной скульптуры металлического козла, поедающего мусор, когда парень по имени Джулиан подошел поговорить о наречиях.
– Какая форма наречия у слова silly? – спросил он. – Потому что обычно я заканчиваю тем, что просто говорю sillily!
– Есть правило не образовывать наречия на -ly от определенных прилагательных, – сообщила я.
– Это не круто, – сказал Джулиан.
– Знаю, – ответила я. – В этом я с тобой согласна, и если просто тусуюсь, то обязательно скажу sillily. Мне нравится придумывать слова для развлечения в свободное время.
Однако есть пределы даже для игры слов, например, такое предложение: “He greeted her friendlily and exclaimed livelily”, “You dance so lovelily!.
Хотя наречия более известны, но есть и прилагательные, которые заканчиваются на -ly. К ним относятся friendly, lively, lovely, silly и так далее. Если слово уже заканчивается на -ly, то правила английского языка запрещают добавлять еще одно -ly, даже если вам очень хочется использовать наречие.
46
Слово
47
Висячее причастие или причастный оборот – слово или фраза, которые на самом деле не определяют слово, для изменения которого предназначены, например