Я вздыхаю, делаю вид, что всё осознал и постараюсь исправиться. На самом же деле внутренне закипаю. Ведь я не виноват! Я ни в чем не виноват. Хотя маленький червячок и ноет, что это целиком и полностью моя вина, но я его быстро растираю большим сапогом эгоизма.
– Так, с этим разобрались. Идем дальше…
Дальше следует выволочка за то, что нарушены сроки поставки и «дочка» понесла потери из-за опоздавшей продукции. Вялые оправдания, что это подвела транспортная компания, снова жестко отметаются в сторону. Уши уже не пылают – обугливаются и теперь напоминают раскаленные угли для шашлыка. Ещё одна выволочка из-за просроченного договора, который в срочном порядке придется пролонгировать. Я снова пытаюсь вклиниться и объяснить, что это на другой стороне потерялось дополнительное соглашение. Результат тот же – менеджер виноват.
Кругом виноват менеджер Боря. Создается такое ощущение, что если менеджера Борю уволят, то компания расцветет буйным цветом. А это он один виноват, что сейчас кризис и расходы урезаются, что в транспортной компании координаторы меняются как перчатки у дворников, что в «дочке» не могут объяснить клиенту политику партии и не могут попросить подождать недельку. Во всём виноват менеджер Боря.
Проходит полчаса, а кажется, что минует вечность. Так вот что испытывают грешники, когда их в аду поджаривают на сковородке. Я выхожу от любимого создания с красным лицом, алыми ушами и на подгибающихся ногах. Когда умываюсь в туалете, то слышу, как шипит вода, что попадает на раскаленную кожу. Живительная влага немного остужает разгоряченные нервы. От полученного заряда звездюлей хочется работать и доказывать свою профпригодность. Хочется ровно две минуты, до тех пор, пока не захожу к своим «кикиморкам».
– Тебя искал Юрий Геннадьевич. Просил сразу же к нему зайти, – с милой улыбкой заявляет Карина.
Карина Холмова
Все полоски примерно на одном среднем уровне. Ненавижу, когда она так улыбается. С такой же улыбкой удовлетворенная самка богомола может пожирать своего использованного самца. Как же меня раздражает её розовый свитер с Микки Маусом… Над её головой витает ехидный смайлик. Я от души благодарю и хватаю со стола свой ежедневник. Меня провожают заинтересованными взглядами – вернусь я из похода, или нет. Знаю, что у них уже давно сделаны ставки на то, когда меня уволят. По сути, они не плохие девчонки, но каждому человеку нужен враг, вот эта незавидная роль и выпадает мне. У меня же не бывает месячных, а чем это не повод?
В коридоре я набираю воздух в легкие и толкаю следующую от нас дверь.
– Доброе утро, Юрий Геннадьевич! Хорошо выглядите! Вижу, что выходные прошли не зря! – главное – не переборщить с комплиментами, а то примет за чистую монету.
В небольшом кабинете всё выдержано в спартанском стиле – ничего лишнего. Полукруглый светло-коричневый стол, в тон ему шкаф с подписанными папками, тумбочка с принтером, шикарное кресло и пара репродукций Пикассо на бежевых стенах. Чахлый фикус на подоконнике давно молит о поливке, но о его мольбах постоянно забывают. Под стать кабинету и начальник логистики – подтянутый, спортивный, моложавый. Такому никак не дашь больше сорока. Быстрый в движениях, стремительный в ходьбе, скорый на расправу – уволить человека может также легко, как сходить по-маленькому.
Юрий Мольков
Хм, полоски почти такие же, как и у Оксаны. Над полосками смайлик в черных очках.
– Доброе утро, Борис. Садись, рассказывай, – русоволосый начальник логистики кидает на меня строгий взгляд.
– А что рассказывать? Всё по плану, покрытия создаются, машины едут, покупатели довольны.
– Та-а-ак, это хорошо. А что с графиками продаж?
– Показатели в норме, идем с небольшим опережением.
– Та-а-ак, а как с договорами?
– Всё на контроле, еженедельно обновляю базу данных.
– Та-а-ак, а какие у тебя дела с нашим финансовым директором?
Вот оно что! Так вот из-за чего он меня позвал? Уже успели настучать? Но кто? Гарик? Не может быть. Остается прикидываться дурачком и попытаться выудить побольше информации.
– Да вот только что от неё. Распекала за несданный отчет. Кстати, можно на полчасика отлучиться? Я быстро смотаюсь за флешкой и назад.
Юрий Геннадьевич пристально смотрит на меня, постукивает ручкой по поверхности стола. Кто слышал такой стук с начальственной стороны, тот поймет – как это выводит из себя. Уголки губ смайлика ползут вниз. Я делаю невинные глазки, стараюсь, чтобы получились больше, чем у кота из «Шрека». Наконец театральная пауза заканчивается.