А когда Маня не хотела ложиться, и её хозяйка навалилась на неё, вдавливая в снег, и Маня взвизгнула, спаниель вывернулся из ошейника и впился зубами в подставившуюся ему часть тела Маниной хозяйки. От ранения женщину спасли ватные штаны и масса поддетого под них.
Уже к весне Маня больше месяца не появлялась на занятиях. А когда её привезли, казалась какой-то странной. Она шла за хозяйкой, опустив голову и волоча хвост. Спаниель, увидев подругу, кинулся к ней, но она не замахала, как обычно, хвостом, не побежала навстречу, а легла, прижалась к земле, даже уши у неё легли на шею, будто она хотела стать совсем плоской, незаметной. Спаниель крутился вокруг, лизал ей морду, заглядывал в глаза, а она словно не замечала этого, чуть слышно поскуливая.
Хозяйка Мани словоохотливо рассказывала, что Маню возили к жениху, клуб ей подобрал такого красавца, чемпиона, а Маня чуть не загрызла его. Пришлось надеть намордник, строгий ошейник, связать ей лапы, и если бы не инструктор с помощниками, то ничего бы не получилось.
Она рассказывала, обсуждала цены на щенков, а Маня по-прежнему лежала и скулила, и спаниель стоял рядом с её головой. Он то наклонялся и облизывал Мане глаза и морду, то выпрямлялся, высоко вскинув голову и оттопырив хвостик, и рычал, вызывая на бой невидимого противника.
На бульваре
Важный, полный сознания своей красоты, черно-белый колли не идёт, а шествует по залитой солнцем сентябрьской аллее. Рядом с ним девочка в курточке поверх школьной формы. Их соединяет тонкий кожаный поводок, и совершенно ясно, что в этой паре колли главный, он определяет и темп, и маршрут прогулки.
На шаг сзади этой пары держится компания подростков. Их немного, человек пять-шесть, не больше. Негромко, так, чтобы их слышала только девочка, они обсуждают между собой, сколько может стоить шапка из такой шкуры, как лучше эту шкуру сдирать и обрабатывать, что если не делать ушанку, то из хвоста будет воротник, и насколько комплект шапки с воротником выгоднее обыкновенной ушанки.
Глаза девочки полны слёз, она пытается ускорить шаг, уйти от преследователей, но собака её совершенно не слушается. А парни обсуждают процесс сдирания шкуры всё подробнее и тщательнее. Ненадёжность поводка и пустынность бульвара они уже обсудили.
– Здравствуй, Леночка! – низкий мужской голос заставляет девочку вздрогнуть и оглянуться.
На соседней аллее плотный широкоплечий мужчина держит за ошейник огромного серо-желтого пса, больше смахивающего на медведя.
– Здравствуйте, дядя Володя! – радостно отвечает девочка. – Ну, как ваш Шайтан?
– Как видишь, всё отлично. Только с дачи вернулись. Ну а у вас как? Есть проблемы?
Леночка оборачивается и видит только спины мальчишек, перепрыгивающих через ограду, и как они бегут к остановке.
– Спасибо, дядя Володя! – кричит она. – Никаких проблем!
На выставке
Жаркое, даже слишком жаркое лето. Заполненный людьми и собаками парк раскален солнцем, людскими переживаниями и страданиями мающихся в расчёсанной шерсти собак.
Плотный полуголый мужчина в шортах несет на плечах сына. Мальчишка держит папу за уши и так поворачивает его голову к самому интересному. Заглядевшись на ринг доберманов, они налетают на стоящую посреди дорожки женщину и начинают её разглядывать как музейную витрину.
Высокая худощавая, с безукоризненной осанкой, она гордо несет кудрявую голову. Можно представить, какая это была когда-то пышная прическа. Кудри и сейчас обильны и прекрасны, но их прошлый цвет не определить. Сейчас они снежно-белые, кипенно-белые, облачно-белые. Красный летний костюмчик на женщине настолько хорошо сшит и элегантен, что его цвет не кажется вызывающим. На руках у женщины бесконечно белая и беспредельно кудрявая болонка. Из-под красного бантика блестят чёрные весёлые глазки.
– Сё это? – изумлённо спрашивает малыш.
– Да шавка какая-то, – начинает отец и осекается под строгим взглядом по-молодому чёрных глаз женщины.
– Это, – очень спокойно говорит она, – это два килограмма преданности и немного шерсти.
С запястья женщины свисает двухрядное ожерелье золотых медалей.
На почтительном расстоянии от привязанных к тонким березкам кавказских овчарок толпятся восторженные зрители. Собакам жарко, языки свисают до земли, тяжело вздымаются и опадают бока.