Перепрыгнув через неподвижное тело Доктора, из-под которого по полу уже растекалась темная лужица, Рамиров оказался на лестнице. Но здесь его схватили сзади за горло, и что-то неприятно-холодное, как живая змея, уперлось в его висок.
Реакция «оракула» была мгновенной. Подчиняясь ему, Рамиров резко присел и перебросил нападавшего через голову. Так, как когда-то учили в спецназе… На ступеньки брякнулся огромный пистолет с лазерным прицелом, а его владелец покатился по лестнице, и когда его тело неподвижно замерло с неестественно вывернутыми конечностями, Рамиров с невольным сочувствием понял, что парень еще долго не встанет на ноги…
Внизу хлопнула дверь, и послышался топот нескольких пар ног. Все происходило так, как предвещал «оракул». Путь вниз был отрезан.
Рамиров поднял пистолет со ступенек и устремился вверх.
Чердачный люк был заперт на большой висячий замок, но Ян сбил его с первого выстрела.
Он ушел от погони, воспользовавшись специальным фуникулером, предназначенным для эвакуации жителей дома в случае пожара, и наступившими сумерками. Предварительно ему пришлось для острастки выпустить всю обойму над головами преследователей, а наиболее резвых из них — утихомирить врукопашную.
В целом, Ян остался доволен собой, потому что сумел выполнить поставленное им себе условие: ни в коем случае не допустить, чтобы кто-нибудь из «легионеров» упал с крыши…
ОТСТУПЛЕНИЕ-3. ИНТРОСПЕКЦИЯ
Рамиров шел по городу и не узнавал его. Почти все здания были наполовину разрушены, и в них явно давно никто не обитал. Черные глазницы окон без стекол жалобно смотрели на мир. На каждом шагу попадались полуобгоревшие остовы машин, некоторые из них были опрокинуты вверх дном, а посередине центральной площади два автобуса, тоже обгоревших и сильно изуродованных, словно сцепились в смертельной схватке.
Асфальт был покорежен воронками, из которых кое-где прорастали к свету упрямые, белесые побеги чахлой растительности. Стволы некогда могучих деревьев валялись на бульварах в самых неожиданных местах.
Везде были обильно рассыпаны стреляные гильзы — и большие, от крупнокалиберных пулеметов, и маленькие — от пистолетов и автоматов.
Людей в городе видно не было, но Рамиров чувствовал, что кто-то, прячась, наблюдает за ним.
Ян свернул за угол и застыл. Прямо на него двигались развернутой шеренгой бравые парни в пятнистых комбинезонах, вооруженные до зубов. На голове у каждого чернела хорошо знакомая шапочка «оракула».
Рамиров отпрянул обратно за угол и прижался плечом к скользкой от плесени стене, на которой было крупно написано аэрозольной краской: «НАМ СДАВАТЬСЯ НЕЛЬЗЯ!». Однако, оглянувшись, он понял, что оказался в западне.
Сзади приближалась группа людей в штатском, они тоже были вооружены и оснащены «оракулами». В одном из них Рамиров, к своему изумлению, узнал Эккса.
Страх сковал все мышцы Яна, тем более, что «оракула» на своей голове он не обнаружил («Я же оставил его в пансионе!», обожгла сознание страшная мысль), но вскоре Рамиров убедился, что ни та, ни другая сторона не обращает на него никакого внимания. Словно он превратился в невидимку…
Пути двух отрядов пересеклись как раз на перекрестке.
И тут же началась сумасшедшая стрельба. Воздух наполнился роем жужжащих и свистящих свинцовых мух, которые метались между стенами домов, откалывая от них куски кирпича и штукатурки. При ведении огня такой интенсивности, да еще почти в упор, невозможно промахнуться. Рамиров невольно закрыл глаза, а когда все стихло, то с трудом разлепил пыльные веки и с опаской посмотрел на место боя.
Он ожидал увидеть там гору трупов и раненых, истекающих кровью, но перекресток оказался пуст.
Каким-то образом воюющие группировки сумели уцелеть, и теперь шеренги людей, только что стрелявших друг в друга, удалялись, каждая — в своем направлении.
И тогда Рамиров понял, что идет война, в которой противники абсолютно равны, потому что и те, и другие владеют «оракулами», позволяющими выходить целым и невредимым из любой передряги; что за время войны, которой еще не знала история, погибали только мирные жители и что конца единоборству юнписовцев и «эксов» не будет никогда, потому что любая война кончается поражением одной из сторон и победой другой, а о какой победе здесь может идти речь?..
Он проснулся в холодном поту.
Откинув смятые простыни, уселся на кровати и судорожно закурил. Голова болела так, будто ее стянули стальным обручем. Рамиров ощупал макушку и обнаружил, что спал не снимая «оракула».