— На каньоны похоже. Я видел такие места в интернете про Северную Америку, — сказал Алекс.
— Нам куда? — посмотрел на меня Олег.
Я только пожал плечами. Была надежда, что после перехода появится какая-то подсказка или сработает интуиция. К сожалению, пока что не было ничего такого.
— Ясно, будем искать, значит.
Вытащенные на свет божий земные приборы — различные анализаторы, термометры и барометры, не проработали и четверти часа, как вышли из строя. Тех показаний, что они успели выдать после первых расчётов, было очень мало для создания картины окружающего мира. Стало лишь ясно, что воздух сильно насыщен кислородом, в два раза больше нормы. Азота мало, углекислого газа тоже сверхнорма, чрезмерно водорода и очень много озона. Другие приборы выдали о температуре под семьдесят градусов и о штормовом предупреждении. Плюс, сила тяжести здесь была равна почти пяти земным. Каково?
— Сколько же здесь озона. Будто только что дикая гроза бушевала, — заметил Алекс. — Хорошо, что мы в масках и с амулетами для дыхания. Сейчас вспомнил, как училка по химии рассказывала, что озон является сильным окислителем. И про случай со срочником в ракетных войсках, который как-то умудрился вдохнуть озон из баллона, который где-то там использовался. И помер.
— Я таких историй про срочников могу вспомнить тысячу и одну штуку, — ответил ему Спартак, крутящий головой по сторонам, как вентилятор в квартире, включенный из-за жары. — И настоящих там не будет ни одной.
За такой болтовнёй мы внимательно осматривали и изучали местность. Обратили внимание, что иногда по поверхности скал проскакивают разноцветные искры и очень редко короткие дуги разрядов, сопровождаемые громким треском. Но серьёзных угроз и враждебных объектов не видели.
— Спартак, осмотрись сверху. Только осторожнее, — сказал я товарищу.
— Хорошо.
Развернув крылья, парень чуть согнул ноги в коленях и резко взмыл вверх. Секунд за десять он поднялся на сотни метров, ненадолго завис в одной точке и медленно полетел по кругу.
— Осторожнее! Молния! — вдруг крикнула Суок, первой заметившая, как в туче над Спартаком что-то засверкало. Увы, предупреждение запоздало. Между криком девушки и разрядом, вырвавшимся из тучи, прошло всего несколько секунд. Спартак даже не успел заметить направления, с которого ему угрожала опасность.
Мы все в один голос вскрикнули, когда увидели, как полыхнуло в небе в той точке, где столкнулась молния и землянин. От удара стихии наш товарищ камнем полетел вниз. Показалось, что он сейчас разобьётся и никакая броня с амулетами — если они вообще ещё работали после разряда электричества — его не спасёт от участи быть размазанным о скалы. Но в каких-то десяти метрах от поверхности Спартак превратил падение в полёт. Он пронёсся в считанных метрах от дна каньона и очень быстро оказался рядом с нами. При приземлении ему пришлось пробежаться, гася инерцию.
— Ух, блина, вот это взбодрился, — сказал он, когда остановился рядом с нами. На левом наплечнике его брони чернела клякса от удара молнии. В этом месте металл словно покрылся кривой сеткой трещинок. Такие можно увидеть на тонком льду луж, если на него несильно наступить. Только там они белые, а здесь тёмные, как будто маркером нарисованные.
— Ты как? Нормально?
— Целый?
— Броня спасла?
Мы немедленно забросали его вопросами.
— Амулет наполовину разрядился, а на броне несколько защитных рун выжгло, будто их и не бывало. Если бы такое случилось с моим старым амулетом, то сейчас лежал бы в виде жареной котлеты в куче железяк, — ответил он. — А так я ничего не почувствовал. Может на секунду отрубился и на несколько секунд ослеп. Но ничего не болит и в башке не звенит.
— Повезло, — резюмировал я.
— Это точно, — кивнул, соглашаясь со мной, он.
— Что-нибудь увидел полезного перед ударом молнии? — спросил его Олег, когда все убедились, что с товарищем всё в порядке.
— Ага. Где-то там есть большое свободное пространство. Какая-то долина, что ли, — он махнул рукой влево от себя. — Путь туда ведёт с той стороны. Придётся по дуге идти, лишние километры для нас. Или карабкаться по скалам. Но я бы выбрал подольше. Вдруг молнии шарахнут по нам, когда поднимемся на открытый склон?
— Согласен, — поддержал его Харон. — На камнях тоже вон как всё искрит.
Перед тем как тронуться в путь, Спартак пополнил запас маны в амулете из кристаллов-накопителей. Их у каждого из нас в инвентаре лежал огромный запас. А вот с повреждениями брони мы не могли ничего сделать. Артефактора в отряде не имелось, а без него невозможно восстановить повреждённые руны. Хорошо ещё, что доспехи у нас имели многократный запас прочности. Оставшихся рун будет достаточно, чтобы поддерживать защиту на должном уровне. Плюс амулет.
Несмотря на огромную силу тяжести, шли мы быстро. Наши доспехи кроме всего прочего повышали и возможности носителей. Также все в группе уже давно развили основные характеристики тела, намного опередив обычных людей. К примеру, Сила и Выносливость у меня позволяли свободно перемещаться по Осколку и без доспеха. А ещё от негативного воздействия нас прикрывали защитные амулеты. Это тоже было в их епархии. Правда, это направление волшебные побрякушки, так сказать, прикрывали постольку-поскольку. Настолько, чтобы не травмировались суставы и мышцы, не лопались сосуды, хватало лёгким сил, чтобы набрать достаточно воздуха, а сердцу без сверхусилий протолкнуть кровь даже в самые мелкие капилляры.
При движении не забывали смотреть по сторонам. При особо громких тресках наскальных разрядов замирали и готовились использовать активные амулеты защиты, которые накрыли бы нас сплошным магоэнергетическим силовым куполом. Пробить такой не вышло бы и у танка! Уж точно не с первого выстрела. К счастью, тратить ценные ресурсы не пришлось.
Спустя несколько часов мы добрались до туннеля в скале, который должен был привести нас в долину, замеченную Спартаком.
— Стены гладкие. Там, где они уцелели, — обратил внимание Алекс, когда мы вошли в него.
— Вижу, — согласился я с ним. — Здесь поработали человеческие руки. Ну, или не человеческие.
— Или совсем не руки, а клешни или щупальца, — добавил следом за мной Спартак. — Мы же не знаем, кто тут жил раньше.
В груди у меня стала разгораться надежда, что мы в нескольких шагах от цели. Возможно, в долине мы найдём ту вещь, про которую мне рассказывал Даат, продавший жетон и информацию об этом Осколке. Конечно, долина тоже немаленькая, но никакого сравнения с целым Осколком, покрытым сотнями тысяч или миллионами скал.
В конце туннеля мы нашли мощный завал. Обрушения случились так давно, что пыль буквально сцементировала камни и щебень между собой. Перед нами был самый настоящий монолит.
— Взрываем? — поинтересовался Олег. — У нас кумулятивные заряды, которые прожгут и камень. При этом большого сотрясения не будет, как от стандартного фугаса.
— Погоди, я кое-что другое попробую, — ответил я ему. Протянув руку, я коснулся кольцом самого большого валуна, на треть выступавшего из завала.
«Вы желаете продать обломок перистого гранита за 4 серебряных и 14 медных корон?».
Стоило согласиться с предложением Системы, как валун пропал, оставив после себя внушительное отверстие в кладке. Я торопливо отступил назад, опасаясь, разрушения завала и обрушения камней в мою сторону. Но нет, всё обошлось. Обломки держались прочно, в самом деле, как на цементной основе.
Присмотрев ещё один крупный валун, я продал его Системе. Затем третий, четвёртый… Наконец, завал дрогнул и медленно обрушился, заполнив образовавшиеся пустоты. На несколько минут часть туннеля затянуло непроницаемой стеной пыли.
— Интересное использование своего класса. Илья, тебе теперь можно ещё и шахтёром подрабатывать, — хохотнул Олег. — Интересно, а ты такой же пролом в стене замка или дома можешь сделать?
— Нет. Я уже пробовал. Система считает каждый блок в стене частью всей постройки. А всю постройку я не могу продать, если она не моя, — ответил я ему.
Завал оказался огромным. Мне пришлось провозиться больше двух часов, чтобы расчистить нам дорогу сквозь него в долину. И то мы шли не в полный рост, а ползком, иногда на четвереньках, царапая свои шлемы о свод пещеры.