— Хек, — с хеканьем девушка ногой откинуло труп обратно к лестнице, сняв тот с проволоки.
Внутреннее чувство времени подсказывало, что сейчас ещё и полуночи нет
«Вот ведь ночку себе весёлую обеспечил», — мысленно вздохнул я.
Да только кто знал, что врагов окажется так много. Сделали ставку по анализу прошлой ночи, когда на немногочисленных тварях качались «львы», и ошиблись. Сейчас нам оставалось только сражаться и верить в Суок, надеяться, что силы её не оставят и она не совершит трагическую ошибку.
Глава 10
Девятый уровень. Девятый! И ещё почти две тысячи ЕО из почти шести с половиной требуемых для десятого. За ночь я взял новый уровень. Но это не всё. Все мои товарищи, кроме Изяслава и Алекса получили пятый. Белорус и клирик взяли шестой. Но главное, что Суок приблизилась вплотную к шестнадцатому. Ей нужно ещё несколько тысяч ЕО, чтобы стать ещё сильнее.
Всё это нам стоило огромных усилий и нервов. На рассвете, когда умертвия прекратили на нас нападать, мы уже не держались на ногах. Алекс пребывал в полуобморочном состоянии из-за частого применения своей способности. Только Суок неутомимо махала кулаками или клинком. Но и у неё я заметил струйки пота на лице и слипшиеся в сосульки волосы. Я несколько раз вслух сквозь зубы и ещё больше про себя проклял своё желание поднять уровни таким каторжным и самоубийственным способом. Иногда умертвия наваливались на Суок по двое-трое. Тогда помогали только наши ловушки. Но под утро и они все оказались уничтоженными под напором нежити.
— Что б я ещё раз… — тихо сказал Джон. — Да ну его к дьяволу. Фак!
Анна отрубилась сразу, как только стало ясно, что твари больше не придут. Присела в уголке комнаты, опёрлась спиной о стену, опустила голову на грудь и выключилась. Мы даже испугались, что она получила рану в горячке боя и сейчас потеряла сознание. К счастью, это оказалась всего лишь нечеловеческое перенапряжение.
— Немного посидим и пойдём отсюда куда-нибудь, — сказал я. — Где почище и не пахнет.
— А я уже и не чую ничего, — пробормотал Джон.
Назначив себя на роль кланлида, я сам себе ставил задачи, которые должны были пойти на пользу клану. Ну, я так считал. Сейчас меня интересовали трофеи, которые повысили бы его финансовое благополучие. К сожалению, умертвия не использовали доспехи и оружие, которые можно было продать. Остаётся только попытаться продать самих мертвецов или их части тела.
— Суок, можешь отрубить вот этому голову и руки? — обратился я к своей рабыни и показал на труп умертвия двенадцатого уровня. Тело было почти не повреждено, если не считать перерубленной шеи.
— Да, — коротко ответила она мне, достала из инвентаря топорик и двумя ударами окончательно отделила голову твари. Потом отрубила кисти рук чуть выше запястий.
— Спасибо, — поблагодарил я её. После этого купил три дешёвых матерчатых мешка за медяк, кинул в каждый по части тела умертвия и положил в свой короб.
«Вы желаете продать голову ночного умертвия за 3 серебряных короны?
Вы желаете продать руку ночного умертвия за 1-у серебряную корону?
Вы желаете продать руку ночного умертвия за 1-у серебряную корону?».
— Ох ты ж мама дорогая, — прошептал я. Даже усталость отошла на другой план, когда я оценил возможную итоговую сумму, что смогу выручить за десятки трупов умертвий. — Суок, а сердце вырежешь?
— Конечно, Илья.
«Вы желаете продать сердце ночного умертвия за 5 серебряных корон?».
Золотой… целый золотой за несколько кусков умертвия! Да это же просто сказка какая-то! Вот только даже вдвоём с Суок мы тут провозимся полдня. Да и нехорошо от товарищей крысятничать.
— Народ! Эй! Харэ спать, дело есть на миллион долларов, — крикнул я спутникам. Те поднялись на чердак, где было чисто и сквозь щели задувал свежий ветерок.
— Кто-то сказал про доллары? — послышался усталый голос Джона. — Я есть хотеть получить доллАры.
Через минуту я увидел его, пробирающегося по лестнице, заваленной умертвиями. За ним шёл Изяслав, а последним Спартак.
— Где доллары? Где мой миллион?
— Здесь, — я пнул ногой умертвие, чьими трупами был завален пол. — За голову платят три серебряных, за сердце пять, и по одной монете за руки. Всего золотой выходит.
— Ох вы мои дорогие, — расплылся в широкой улыбке американец и посмотрел на трупы вокруг себя особенным взглядом. — Вы мне так нравитесь.