— Некрофил, — вздохнул Изяслав.
— Я предлагаю вот что. Треть монет за те части умертвий, что отрубите, буду забирать я за свои услуги. Треть останется вам, а остальное пойдёт в казну клана. Если кто-то не пожелает вступать, то после создания клана и его отказа, сумма будет поделена пятьдесят на пятьдесят между им и мной, — произнёс я.
— Грабёж! — догадайтесь, кто это сказал.
— Согласен, — делано грустно кивнул я американцу. — Нужно брать пятьдесят процентов, а оставшееся делить фифти-фифти между казной и клиентом. Но я решил пойти вам навстречу.
— Вот же акула капитализма, — покачал головой американец. — Где только нахватался таких бизнес-планов.
— Кончай бухтеть, а то тебе ничего не останется, — толкнул его в бок Изяслав, проходя мимо и доставая свой бастард. — Ты тогда вообще обстонешься.
Спартак поднялся наверх к Харону и Анне, чтобы сообщить им про способ пополнить свои карманы полновесными золотыми монетами. Обратно он спустился вместе с циркачом. А вот девушка так и осталась на чердаке. Сил у неё не осталось после ночного сражения. И пусть не махала клинком, арбалет ей помогали взводить, и она только стреляла, но давление на нервную систему было жуткое. От такого сходят с ума или умирают от разрыва сердца. Не удивлюсь, если система слегка доработала наши организмы, убрав или снизив вероятность загнуться от инфаркта, либо потечь крышей от всей этой жути.
Стоит сказать, что умертвий мы обрубали полностью, оставляя только туловище, которое тоже вскрывалось. Раз уж самое сложное — грудину, вскрывали, то разрезать живот было уже проще. Внутри умертвия выглядели почти, как люди: лёгкие, желудок, кишки, печень и прочее. Только всё это было багрово-чёрного цвета и воняло до тошнотиков. После нескольких тушек, я купил кусок ткани, который порезали на двуслойные повязки. Между кусками ткани положили пучок какой-то пахучей травы, пахнувшей смесью укропа и огурца.
— Кто-то идёт сюда, — вдруг сказала Суок.
Мы все бросили свои занятия и напрягли слух. Секунд через десять я услышал лязг металла по брусчатке. Примерно так звучали шаги патруля зомби, у которых сапоги были щедро обиты металлом. Этих я сейчас точно не хотел видеть. Сил уже нет сражаться.
Но всё оказалось проще и безопаснее. В дверь с улицы постучали, а следом раздался голос Бальтазара:
— Эй, хозяева, есть кто живой?
— Этому что тут надо? — скривился Изяслав. Его явно напрягало такое внимание «льва» к нашему отряду. Меня, к слову, тоже. Кто знает на что может пойти Бальтазар, когда поймёт, что его подходы ко мне с целью склонить для вступления в его клан не увенчаются успехом.
— Кто-нибудь откройте ему, — сказал я.
Разумеется, сделала это Суок, для которой мои слова были безапелляционным приказом. Другие ещё думали и решали про себя, а тифлингесса уже шагала к двери.
— Ого, как тут у вас… грязновато, — охнул Бальтазар, когда увидел комнату, заваленную умертвиями. Из-за того, что первый этаж ещё и был перегорожен баррикадами, количество трупов инстинктивно казалось больше, чем на самом деле.
— Да тут и пахнет жуть как, — просипел один из его сопровождающих, закрыв лицо ладонью в кожаной перчатке.
— Неженки, — не преминул поддеть его Джон. — Это запах славы и денег!
— Хрена у вас слава. С таким запашком… — хмыкнул другой «лев».
— Тихо, разговорились тут, — шикнул на свиту Бальтазар, обрывая едкие фразы. Моему отряду такая перепалка на пользу не пойдёт. Слишком уставшие и на взводе. Любая чужая шутка легко вызовет злость и колкий ответ.
«Сообразительный и внимательный», — подумал я про Бальтазара.
— Помощь нужна? — спросил он.
— Нет, у нас все здоровые, просто устали сильно.
«Лев» обвёл взглядом помещение и сказал:
— Вот это ночка у вас была. Врагу не пожелаешь.
— Зато полезная, — дал я ответ.
— Вижу. Неплохо поднялись, — кивнул он. Кстати, сам Бальтазар имел «всего лишь» восьмой уровень. Среди его семи сопровождающих двое были седьмого, остальные с шестым уровнем.
— Ладно, раз у вас всё хорошо, то не буду отвлекать. Вечером поговорим? Мне опять нужна будет еда с водой, немного одежды и кое-что ещё, — он вопросительно посмотрел на меня.
— Да, поговорим, — подтвердил я.
«Львы» ушли, и мы продолжили грязную работу. Система не за всех умертвий платила одинаково. За сильно повреждённые головы она иногда предлагала медь. Приходилось брать, раз уж черепушка оказалась в коробе. К слову сказать, он после продажи оставался девственно чистым, ни капли чёрной крови, ни запаха.