Остатки бандитов разбежались по лесу, а поредевшие заложники со слезами на глазах радовались долгожданной свободе. Оглянувшись, я отыскал глазами того парня, который помогал мне. Его обнимал похудевший седой мужчина, крепко державший парня. Подойдя ближе, я заметил, что за спиной мужчины лежит женщина. Из её груди торчит стрела, так что всё сразу ясно. От одного только вопроса мальчика во мне всё похолодело.
- Почему мама не встаёт? Папа, разбуди маму! - Я не смог держаться. Выронив меч, я упал на колени и смотрел на эту сцену, понимая, что это моя вина. Придумай я план лучше, не прими удар на себя, и мама этого мальчика бы не погибла.
По моему лицу покатились слёзы. Я не мог их остановить, это было неосознанное действие. Закрыв лицо руками, я пытался остановить эту внезапную истерику, но у меня совершенно ничего не получалось. Тело дрожало, а руки обмякли.
Внезапно что-то мягко ткнулось мне в плечо. Подняв голову, я увидел Метель. Он стояла рядом, даже не рассёдланная, и тихо фырчала. Улыбнувшись, я погладил её по морде и поднялся на ноги. Стараясь не смотреть вокруг, я зашёл в палатку, где заметил раньше свои вещи. Забрав оружие, я вернулся к Метели, проверил груз и, удовлетворённо кивнув, ушёл прочь.
Выбравшись на тракт, я вновь столкнулся с завалом. К счастью, он был небольшим, и я с помощью метели быстро расчистил дорогу и продолжил путь. До самого вечера ехал, уткнувшись взглядом в гриву Метели, и только на следующее утро смог немного собраться с мыслями.
До Херне оставалось меньше суток пути.
Весь остаток пути я провёл в тяжёлых размышлениях. Почему-то так получалось, что самые тяжёлые моменты в моей жизни в этом мире связаны с бандитами. Первый раз, когда я испугался, а второй, когда не смог без потерь освободить заложников. И тоже трусливо сбежал, даже не помог им собраться, а вдруг на них кто-нибудь нападёт? Впрочем, их там больше двадцати человек, да и коней я видел много на привязи, так что, думаю, справятся.
Но всё равно...
А ещё меня беспокоило, что мужественность моя так стремительно уменьшается. Сейчас она уже скатилась до семисот пятидесяти, и я бы не обращал на неё внимания, если бы со мной не начали происходить странные вещи.
Многие принимали меня за молодого парня, лет шестнадцати, а всё потому, что у меня изменилось лицо. Черты стали более мягкими, кожа более нежной, и глаза больше. Волосы тоже посветлели и сейчас отрастают быстрее, чем раньше, но это ничего.
В остальном я тоже изменился. Это видно по рукам. Ладони, казалось, стали уже, а кожа разгладилась. Самое странное, что на руках и ногах начали выпадать волосы. Да и рост у меня уменьшился где-то на три сантиметра, что уж точно ни в какие рамки не шло. Я опасаюсь, как бы этот странный негативный эффект, похищающий мою мужественность при каждом удобном случае, не сделал со мной чего-то радикального.
Но вот мой путь начал подходить к концу, и первое, что я встретил, это баррикады. Дорога была поочерёдно перекрыта то с правой половины, то с левой сбитыми кольями. Некоторые из них были разрушены и сожжены.
Осторожно обходя препятствия, я внимательно осматривался вокруг. Сгорел даже лес у дороги, однако кроме пепелища не было ничего. Ни тел, ни оружия, ничего. Как будто всё это соорудили, сожгли и ушли. Держа лук наготове, я шёл вперёд, пока баррикады не закончились, сменившись бездорожьем.
Точнее, дорога тут когда-то была, но ямы и развороченная мостовая выглядели так, словно дорогу разбомбили. Здесь уже верхом не пройти, и я, спешившись, начал осторожно преодолевать дорогу. Мир вокруг выглядел так, словно здесь произошло кровавое побоище, и в живых никого не осталось.
Однако вскоре впереди показались городские стены, пусть и полуразрушенные, но с гарнизоном на них. А стоило мне подойти ближе, как навстречу выехала целая группа всадников в латах и с копьями наперевес. Окружив меня, они замерли, а один подошёл чуть ближе и протянул руку, в которой был какой-то амулет.
Подержав так какое-то время, стражник убрал украшение и махнул рукой. Остальные опустили копья и развернулись в сторону города, а тот, что доставал амулет, снял шлем.
Это оказался мужчина лет пятидесяти с большой сеткой шрамов на всё лице и пересечённым глазом. Выглядел он жутковато и внушительно, особенно в броне, а уж его взгляд и вовсе прожигал меня насквозь. Даже после всех тех драк с демонами мне было сложно смотреть в глаза этому человеку.
- И что пацан забыл в наших землях? - Хриплым басом спросил он: - У нас демоны считая под стенами живут, проезжих не бывает вовсе.