Сначала он не услышал звонка. Мобильный лежал в сумке с инструментами, под стремянкой.
– Володька, ну ты чо?! – нетерпеливо спросил напарник. – Ты чо трубу не берешь?
– Нет, я всё брошу и пойду трепаться с женой. Перетопчется.
Под потолком красовались три галогеновые лампы, на полу лежали еще три такие же. В залах НИИ был собачий холод – отопительный сезон пока не начался.
– Хоть бы навесной сделали, да? А то как не пришей кобыле хвост. Вся проводка на виду. Вот жиды... – пробормотал Володька.
– Да ладно. У них и так это здание скоро оттяпают, чего им стараться?
Телефон запищал снова.
– Вовка!!! Возьми трубу, п...с! Она мне на нервы действует!
– Сам ответь.
– Да ты чо, твоя жена-то! Лана, хрен с тобой... – напарник нажал кнопку ответа. – Нет, я не Вова. Чоооо? Конечно. Прямо щас его и отправлю.
Нехорошее предчувствие сковало мышцы ног. Володька на секунду потерял равновесие, уперся ладонью в белую шершавую поверхность потолка.
– Аньку твою на двадцать штук нагрели.
– Госссссподи...
“Шестерка” не завелась. И черт с ней, все равно бензин придется экономить. Напарник предложил потолкать, но Володька плюнул и кинулся к автобусной остановке.
Окно прочертили косые капли дождя, тротуары стали темными, будто глянцевыми. Заметив мигающую неоновую вывеску “Электротовары”, он крикнул водителю, чтобы остановился. Дверь маршрутки с лязгом отъехала на свое место, ботинок зачерпнул воду из глубокой коричневой лужи. У входа курил усатый мужик лет тридцати, одетый в милицейскую форму. Его широкое лицо было мокрым – то ли дождь, то ли испарина.
– Вы – муж?
– Ага.
– Я бы на вашем месте просто вернул деньги. Заведующая не против.
Внутри магазина мерцал белый мертвенный свет, от которого лица и руки приобретали зеленоватый оттенок. Анна, похожая на утопленницу, сидела на высоком табурете у кассового аппарата и рыдала. Тушь “Макс фактор” серыми ручейками стекала ей на подбородок. Ее ресницы слипались. Карие телячьи глаза, мутная капля на кончике носа – вся она была какая-то жалкая, пришибленная. Попыталась улыбнуться:
– Вова, прости меня! – всхлипнула, высморкалась в совершенно мокрый платок с маленькими цветочками. – Вовка... Понимаешь, зашли двое... Один попросил показать ку... хонный комбайн. Б... ош. И я е... му... А этот...
– Когда уходишь с рабочего места, кассу надо запирать. Всегда. – назидательно сказала заведующая, бабенка лет пятидесяти, похожая на отожравшегося черного пуделя. Мелкие завитки у нее на висках торчали в разные стороны. Владимиру почему-то захотелось оторвать эти омерзительные кудряшки.
– Я возмещу. Завтра. Всё, пошли отсюда. – он взял жену за запястье и вывел из-за прилавка. Она пошла к выходу, покорно, как жертвенное животное. Высокие каблуки тихо цокали по серой крупной плитке.
– Хорошо еще, не всю выручку взяли. – успокоил следователь. – Ладно, всё в порядке. С кем не бывает?
– Ага... – бросил Володя, открывая дверь. Звякнул колокольчик.
– На прошлой неделе было то же самое. Один просит показать часы, другой запускает руку в кассу. Десять тысяч. Вот так-то.
Жена зашлась в новом приступе рыданий. Капли дождя смешались со слезами, и она размазывала воду по щекам тыльной стороной руки. Линии, проведенные карандашом для век, исказились и поплыли.
– Вы куда?! – заведующая сбегала за плащом и сумочкой Анны. Протянула их, как бы извиняясь. Володя подумал, что она, в сущности, неплохая тетка.
– Ты на машине? – спросила жена.
– Прости, Аня.
– Да ничего. Ничего другого я от тебя и не ожидала. Не мужик, а так...
– Тебе виднее.
Володька отвел взгляд. Они деловито пошли по блестящему тротуару, не совсем понимая, куда. Анне было все равно, а Володька просто шел за ней. Взял ее безвольную руку в свою. Холодная, будто неживая. Такое впечатление, будто держишь лягушку. Через некоторое время ее пальцы выскользнули из теплой ладони.
Его взгляд внезапно выхватил из панорамы огромное окно-витрину. Там было какое-то кафе. В зале сидела блондинка лет двадцати и потягивала шампанское из высокого фужера. Маленькое черное платье, голые руки, ноги в леопардовых сапожках. Володька почему-то вспомнил витрины в квартале “Красных фонарей”. Окно было расположено достаточно высоко над тротуаром – он даже разглядел черный треугольник трусиков под натянутой тканью. Казалось, девушка предлагает себя.
Дождь усилился.
– Аня, зайдем?
– У нас денег нет.
– Да ладно. Пошли, дурочка.
Они пили коньяк и наблюдали, как вода струится по стеклу, как проносятся машины, разбрызгивая грязь. Уличный шум успокаивал.
– Как расплачиваться будем? – робко спросила жена.