Ему было видно, как Ребекка спустилась с помоста и как его собственная рыжая дочка, вскочив на скамью, машет обеими руками, держа в одной шляпу, а в другой носовой платок, и топает обеими ногами.
Тут поднялся со своего стула человек, сидевший рядом с мэром, и Эбнер услышал его призыв:
— Ура в честь женщин, которые сшили флаг!
— Гип-гип ура!
— Ура в честь штата Мэн!
— Гип-гип ура!
— Ура в честь девочки, которая спасла флаг из рук врага!
— Гип-гип ура! Гип-гип ура!
Это был священник из Эджвуда, обладавший тем глубоким, вибрирующим голосом, что всегда волнует толпу. Его слова неслись далеко в прозрачном воздухе, и повторялись, и передавались из уст в уста. Руки хлопали, ноги топали, шляпы взлетали вверх, а громкие возгласы ликования, казалось, могли пробудить эхо на старой горе Оссипи.
Высокий нескладный мужчина вдруг сел на сиденье повозки и взял в руки вожжи.
— Кажется, они начинают переходить на личности, и я думаю, тебе, Симпсон, пора уезжать!
Тон был шутливым, но рыжие усы поникли, а вялый взмах кнута, заставивший белую кобылу тронуться в путь к дому, говорил о том, что мистер Симпсон не был в своем обычном бесшабашном настроении.
— Черт бы его побрал! — мстительно воскликнул он вполголоса, когда кобыла затрусила рысцой по дороге. — Ложь это! Я думал, там чье-то стиранное белье! Я не враг!
В то время как праздничная толпа разбрелась и семьи отправились на веселые пикники в лес, в то время как «богиня свободы», «дядя Сэм», «Колумбия» и счастливые «штаты» завтракали в здании ассоциации фермеров вместе с высокими гостями и ветеранами двух войн, одинокий мужчина ехал и ехал через безмолвные леса и скучные, сонные деревни, ни разу не покинув повозку с целью пополнить за чужой счет свой гардероб или прихватить что-либо пригодное для обмена.
В сумерки он добрался до жалкого полуразвалившегося домика на берегу пруда.
Верная жена с печальным выражением лица и ставшим уже привычным, полным тревоги взглядом потускневших глаз, услышав звук колес, вышла к двери и направилась следом за мужем в конюшню, чтобы помочь ему выпрячь лошадь.
— Не ждала меня так скоро, да? — спросил он насмешливо. — По крайней мере, не ждала, что я вернусь на той же самой лошади? Ну а я здесь! И не бойся заглянуть под сиденье повозки — там ничего нет, даже моего ужина, так что, надеюсь, на этот раз я тебе угодил! Нет, ангелом я, наверное, сразу не стану. Просто там, в Риверборо, ничего плохо не лежало — кроме флагов, а я — что бы они ни говорили — не такой мерзавец, чтобы украсть флаг!
Ничуть не удивительно, что юным риверборцам снились в ночь после подъема флага красно-бело-голубые сны. Более странным, возможно, покажется то обстоятельство, что перед глазами Эбнера Симпсона, лежавшего на своей жесткой постели, тоже развевался флаг, а в ушах звучали непривычные слова:
Звезды штатов вместе все — и твоя здесь есть с моей!
«Надоело вечно действовать в одиночку, — думал он. — Попробую, пожалуй, пожить по-другому». И с этим он уснул.
Рассказ седьмой
Маленький Пророк
— Похоже, что графству Йорк никогда не избавиться от этой шайки Симпсонов! — недовольно говорила Миранда Сойер, обращаясь к Джейн. — Когда их семейка перебралась в Акревиль, я думала, мы их больше не увидим, да не тут-то было! Их старший мальчишка — косой и заика — получил место на фабрике в Мейплвуде, а оттуда рукой подать до Риверборо, вот он и является сюда иногда по воскресеньям — сидит вместе со всеми в молитвенном доме и таращится на Ребекку, как раньше таращился, только теперь, когда они оба стали старше, это еще более неприлично. Потом этой миссис Фогт непременно понадобилось взять к себе их старшую девчонку, чтобы она нянчила малыша, — будто тут у нас, поближе к дому, некого было нанять! А теперь слышу, поговаривают, что младший близнец приехал — будет работать все лето у Кеймов.
— Я думала, что близнецы всегда бывают одного возраста, — задумчиво сказала Ребекка, которая вошла в это время в кухню с ведерком для молока.
— Так-то оно так, — раздраженно отозвалась Миранда, вспыхнув и желая исправить свою ошибку, — но этот симпсоновский близнец с бледной физиономией кажется младше и меньше другого, да и кроткий он как агнец, а тот, другой, отъявленный нахал. Не пойму, как это так вышло, что они оказались близнецами. Они ни капельки друг на друга не похожи.
— Илайджу в школе всегда звали «близнецом-забиякой», — сказала Ребекка, — а Илайше дали прозвище Размазня; но я думаю, что он хороший мальчик, и даже рада, что он вернулся. Жить у мистера Кейма ему будет невесело, но там, почти совсем рядом, дом священника, и миссис Бакстер наверняка позволит ему играть у нее в саду.
— Интересно, почему Кеймы берут к себе этого мальчика, — проронила Джейн. — У них, конечно, нет своих детей, но этот ребенок слишком уж мал, чтобы от него была большая польза и помощь по хозяйству.
— Я знаю почему, — с готовностью отозвалась Ребекка. — Я слышала все, что говорили об этом в магазине мистера Уотсона, когда покупала молоко. Два года назад мистер Кейм выменял что-то у мистера Симпсона с большой выгодой для себя, и дядя Джерри говорит, что мистер Кейм первый, кому такое удалось, и ему надо поставить памятник. Так что мистер Кейм должен мистеру Симпсону деньги и не платит, и поэтому мистер Симпсон сказал, что пришлет к нему одного из своих детей, чтобы мистер Кейм кормил его в счет своего долга, а остальное Симпсоны возьмут скотом — им дадут свинью, или теленка, или еще что-нибудь.
— Все это вздор и чепуха, — заявила Миранда, — всего лишь пустые разговоры в лавке. Собери кучку мужчин у печи Уотсона или на скамье возле его двери, и они тебе в два счета насочиняют историй. Нет такого ловкача, чтобы сумел перехитрить Эбнера Симпсона в какой-нибудь сделке, и слыхано ли, чтобы кто-то был должен ему деньги? Даже предположить нельзя, чтобы такая женщина, как миссис Кейм, позволила своему мужу задолжать деньги такому человеку, как Эбнер Симпсон. Куда вероятнее, что она узнала о болезни миссис Симпсон и послала за мальчиком, чтобы помочь их семье как-то пережить это время. Она всегда раз в месяц давала работу миссис Симпсон — нанимала ее стирать белье, помнишь, Джейн?
Есть факты, столь окутанные тьмой, что пролить на них свет не способен даже самый искусный и терпеливый исследователь. Встречаются также (но лишь изредка) определенные побудительные мотивы, поступки, речи, линии поведения, которых не могут полностью и ко всеобщему удовлетворению объяснить даже на деревенской почте или на «скамейке бездельников» возле дверей кабачка.
Кэссиус Кейм был человеком скупым — ив том, что касалось слов, и в том, что касалось денег, и потому всё, что знали в Риверборо о трехмесячном пребывании в его доме одного из близнецов Симпсонов, так это то, что оно действительно имело место. Илайша, или Размазня, приехал; Размазня жил у Кеймов; и Размазня, когда он наконец отправился в обратный путь, чтобы воссоединиться со своим семейством, покинул Риверборо не с пустыми руками (если так можно выразиться) — к повозке Симпсонов была привязана большая рыжая костлявая и довольно свирепого вида корова, которая своим полным отсутствием желания следовать из Риверборо в Акревиль сделала путешествие нескучным и богатым событиями. Но история коровы — это история, относящаяся к другому времени и месту, а сначала должна быть поведана история труса, ибо, по общему мнению, Илайша Симпсон был, к сожалению, лишен такого мужского качества, как храбрость.