— Спи, — сказал Дамир, — хоть до Гузара. Там перекусим. Дальше до самого Байсуна будет только пыль из-под шагающих сапог. А вот после лучше смотреть по сторонам.
— А что там за Байсуном?
— Афганистан близко. Пуштуны иногда налёты устраивают. Кишлаки не по зубам, а на отдельные машины поохотиться любят.
— Ты на русском, как на родном говоришь!
— Работа такая, — пожал плечами Дамир. — Таковы Правила.
— Скажи, а какой приз положен тому, кто угадает, что за зверек изображен на знаке?
— Далось оно тебе…
— Люблю загадки.
— Похвальное свойство.
— Только призы на конкурсах отгадок разные бывают. Угадаешь такого зверька, и его же тебе и преподнесут… А оно мне надо?..
— Лучше не угадывай.
— Ну и не буду, раз не советуешь. В самом деле покемарю.
Боря устроился поудобней на сиденье и опять заснул…
Таджикистан, Айни
— Салам Алейкум, баши!
— Ваалейкум ассалам, посланник. Какие новости принес ты в этот недобрый час?
— Ты просил узнать, кто живет в Пасруде. Ирбис узнал.
Бодхани в нетерпении подался вперед.
— И кто?
— Люди, баши. Не шайтаны и не кутрубы. Просто люди. Хоть и не совсем простые.
— Это было и так понятно каждому, кто хоть немного отличается от барана. Что есть сказать еще? Кто они? Сколько их? Имена? — от волнения перехватило горло, баши чуть не сорвался на сип.
— Сначала дослушай, баши. Ты должен помнить наш договор. Мы находим живущих в Пасруде, передаем твоё послание, а обратно приносим ту ин-фор-ма-цию, которую они согласятся открыть. Леопард Гор ни с кем не ссорится. Для него все равны. Таковы Правила! Или ты хочешь, чтобы каждый из твоих врагов знал, чем занимается в данную минуту любой из джигитов?
— Мне плевать на правила! — вспыливший Ахмадов подскочил со своего места.
— Умерь свой гнев, баши! — Посредник остался невозмутим, словно перед ним стоял не разъяренный правитель, а обиженный ребенок. — Только несчастье, нежданно обрушившееся на твой род, заставляет не обращать внимания на чрезмерную горячность. Сначала выслушай всё, что принес язык Ирбиса, а уже потом будешь задавать вопросы.
— Хорошо. Продолжай.
— Имена тебе ничего не скажут. Да и у нас нет недели перечислять их. Я берегу твоё время, баши. Там живут люди. Разные. Много. Кто-то похож на таджиков. Кто-то светловолос и светлоглаз. Таких большинство.
— Урусы?
— Не совсем. Зоркий глаз заметит сотню отличий от тех урусов, которых можно увидеть в Душанбе. Но только зоркий глаз.
— Кто же может быть похож на урусов, но не быть им… — Задумался Ахмадов.
— Их происхождение сложно и запутано. Они говорят на языке, похожем и на наш, и на язык урусов.
— Как ты тогда понимаешь их?
— Наш язык они тоже знают.
— Хоть с этим стало ясно, но все запуталось еще сильнее… — Баши потер подбородок о воротник. — Что еще заметили твои зоркие глаза?
— Собаки.
— Что?
— Собаки. Черные псы. Огромные.
— Люди Ирбиса начали рассказывать сказки про кара-шайтанов?
— Нет. Я говорю только то, что видел своими глазами. Псов величиной с коня или быка не встречал. Но собаки, живущие в Пасруде, намного больше, чем в других местах. И отлично обучены. Как и люди. Они опасные враги, баши! И раз наш разговор зашел о легендах… Эти люди называют себя «оросами».
— Всё?
— Не всё. Они просили передать, — посланник протянул Бодхани шкатулку.
Ахмадов поднял крышку. Лицо баши, обычно смуглое, приобрело свекольный оттенок.
— Что это? — резко закрытая шкатулка чуть не разлетелась от удара ладонью.
— Передавший сказал, что внутри прошлое, о котором лучше забыть. Чтобы не получить похожее будущее.
— Даже так?
Больше всего Бодхани хотелось застрелить «язык, глаза и уши». Прямо сейчас. И плевать на последствия. Останавливало понимание, что погибнет только один. И не тот. Поэтому, баши распрощался, и только когда гость, наконец, ушел, выместил злобу на злополучной шкатулке, растоптав ее в щепки.
Прошлое? Да, прошлое! Три стрелянные винтовочные гильзы и детонатор. «Духи Пасруда» обошлись без слов. Понятно и так. Сангистан, пропавший брат, рука самого баши и… К чему третья гильза?.. Тимур?.. Выходит так. Вот почему джигиты не могут найти следов ни русского капитана, ни машины. Он просто ушел в Пасруд!
Значит, они стоят за всеми бедами баши! С самого начала стоят! И если баши хочет встретить смерть как можно позже, то… Побольше бы знать о врагах. За полученные деньги проклятый Ирбис мог бы раскрывать глаза шире! Впрочем, Бодхани никогда не был дураком, разберется и сам!
«Духи» хорошо спрятались. Надо же, «оросы»! Легендарные воины древних времен! Сафед-шайтаны! Ладно, страшными сказками пусть дехкане пугают детишек по ночам. Так же, как и черными псами. Но «духи» отличные воины. И оружие у них найдется.
Тогда почему враги не спустились со своих гор и не расправились с ним давным-давно? Да потому, что их мало! Сколько людей могут прокормить высокогорные ущелья? Вот то-то. Они, скорее всего, могут пробраться сюда и убить самого баши. Но им нужно другое. А с армией не справиться. Но раз «духов» так мало…
Надо раздавить «оросов». Немедленно! Пожалуй, самое важное на сегодня дело. Собрать все силы и бросить в Пасруд. Неважно, скольких на следующий день не досчитаемся, лишь бы уничтожить врага! Сегодня баши может собрать больше воинов, чем было под Сангистаном в прошлом году.
Стоп! А почему они так неосторожно приоткрыли завесу тайны? Еще и предложение мира, подкрепленное прямой угрозой. Нагло. И глупо. Если только «сафед-шайтаны» не хотят наступления в Пасруде.
Точно! Бодхани, сломя голову бросится туда, где будет ждать ловушка. Горы — удобное место для подобных проделок.
Баши вытащил карту и склонился над ней. Минут через десять лицо скривилось в злорадной усмешке.
— Еще посмотрим, кто кого перехитрит, — сказал Ахмадов вслух, украдкой оглянувшись, не подслушал ли кто сокровенное..
Армия в Пасруд пойдет. И армия большая. Все вчерашние дехкане, искатели приключений, наемники и прочий мусор, которого у Бодхани более чем достаточно. Пусть мусор пойдет в ущелье. И попадет в ловушку. Возможно даже погибнет весь. Неважно. Можно будет набрать новых, подобного добра хватает. Старшим над сбродом отправить Ахмета Шабдолова. И пусть «оросы» громят «армию», сколько им заблагорассудится. А если Ахмет не вернется — не беда. Слишком много Шабдолов пытается взять на себя.
А сам баши зайдет с другой стороны. С озера Искандеркуль, через перевал. Путь не близкий, но враг не ждет угрозы оттуда. Даже разведчики с той стороны никогда не ходили. Вот и отлично! Лучшие, во главе с Мутарбеком и самим баши, пойдут через горы.
И молчать. Чтобы не знал никто. Даже Мутарбеку ни слова! Пусть все вокруг думают, что баши, сошедший с ума от горя, гонится за урусом, убившим Тимура. Пусть!
Сын был редкостным дураком, постоянно нарушающим планы отца! Так хоть своей смертью сыграет на руку.
Таджикистан, Фанские горы, ущелье Казнок
Андрей Урусов
Никогда не понимал всяких экстремалов. И не пойму! А туристов с альпинистами — особенно. Что за удовольствие дурацкое? Идешь, потом обливаешься, ноги ноют, мешок на плечи давит, по заднице ерзает — никакой поясной ремень не спасает. В чем кайф? Ущелье красивое? Да, красивое. Но ведь не видишь его! Морда вниз опущена, глаза в тропу уперлись. Дыхание срывается, рюкзак проклятый, с каждым часом тяжелее и тяжелее! Мозги от монотонности давно вырубились!
Весь день прёшь, нагруженный, как ишак, потом ночуешь не пойми где и с утра снова прёшь! Две недели, а то и месяц подряд! И не по надобности служебной, что понятно, близко и знакомо. А так: походить, красотами повосторгаться. На службу вас всех, фланги по полста верст отматывать… Оно, конечно, не отнять — то да сё, песни у костра под гитару, ночевки в палатке, водка из алюминиевых кружек. Романтика, блин! Сам не раз бродил.