— Этого не было, — сухо ответила Алевтина, устав препираться.
— Понятно. Значит, половина написанного — правда, а половина — выдумка?
— Скорее всего, — без тени эмоций сказала врач.
— Очень удобно. Вы не находите?
— Извините, меня в чем-то обвиняют? — устала ходить кругами Алевтина.
— Нет.
— Хорошо. Тогда я пойду работать. Могу быть еще полезна?
— Пока нет. Только не пропадайте, — настойчиво попросил Моисеев. — Возможно, что у меня возникнет парочка вопросов.
— Хорошо, — снова повторила Алевтина Эдуардовна. Она медленно опустила трубку и голову. Щека соприкоснулась с холодной поверхностью стола. В голове Алевтины стала вырисовываться отвратительная картинка. «А если Моисеев пронюхает, как обстояли дела с Эллой или Кирой? И как быть с той ненормальной, которая зажала ребенка при родах?» — думала перепуганная Алевтина. Так много вопросов, а вот правильных ответов…
Резкий телефонный звонок буквально оглушил врача. Она могла подпрыгнуть к потолку, если бы не была так подавлена.
— Кто там еще? — раздраженно пробубнила уставшая Алевтина. — Алевтина Эдуардовна у телефона, — будничным тоном ответила женщина. — Это снова вы?
— Да, забыл спросить — вы же помните Савину Даяну?
— Которая убила своего ребенка? — перешла к делу врач, поняв, к чему клонит следователь.
— Она самая.
— Тоже что-то написала обо мне? — иронично хмыкнула Алевтина.
— Нет. Просто хотел уточнить.
— Помню Савину, — смирилась Эдуардовна с настырностью следователя.
— Ничего странного не припоминаете? — все не отступал Моисеев.
— Нет. Хотя, мне кажется, что она разговаривала сама с собой.
— Хм.
— Правда, в такой момент женщины способны на многое. Если боль легче пережить с выдуманной поддержкой, то, в принципе, — Алевтина Эдуардовна не договорила фразу. Ей было невыгодно оправдывать пациентку. — Знаете, все же она была странной, — подытожила женщина.
— Ладно. Если вспомните чего, тогда позвоните. Спросите Моисеева Ивана Олеговича.
— Да. Хорошо. Повторите еще раз, — попросила Алевтина, выписывая круглые цифры на клочке бумаги. — Поняла. До свидания.
Алевтина Эдуардовна положила трубку и трижды постучала по столу — свиданьичать с Моисеевым она не собиралась.
Женщина вспомнила о новенькой и поспешила к ней. На посту сидела Оля и Лиля, а вот Юрия видно не было.
— Девочки, вы заходили к Марии?
— Еще чего! Мы с бешеными работать не умеем. Еще облает нас.
Алевтина Эдуардовна уже собралась отчитать невоспитанных подружек, но осеклась. Мария действительно была неадекватной, так что Олю с Лилей можно понять. Она сама бы вместо общения с роженицей выбрала разговоры с девочками за чашкой чая. Долг врача и данные ему обещания все-таки вытолкнули женщину из длинного коридора к лестнице, ведущей на второй этаж.
— Ты чего тут стоишь? — спросила Алевтина у практиканта, который мялся у двери. За ней, судя по долетающим звукам, во всю свирепствовала роженица.
— Так выгнала она меня. Говорит, что карма у меня запятнанная, — усмехнулся Юрий, и свесил голову на бок, посмотрев на начальницу.
— Карма. Ну-ну, — так же насмешливо ответила Алевтина Эдуардовна, отодвигая Юрия покатым плечом.
Среди комнаты стоял сломанный стул. Он уверенно держался на четырех ножках, сидушка покоилась возле окна. Мария, похоже, выбрала новую жертву — она вцепилась двумя руками в радиатор. Рывки успеха не приносили, но здорово раззадоривали Марию. Казалось, что эта женщина не остановится, пока не сломает все, до чего дотянется цепкими пальцами.
— Как самочувствие? — задала вопрос Алевтина Эдуардовна, стараясь сохранять спокойствие.
— Нормально, — сквозь сжатые зубы процедила Мария и отвалилась от батареи. Она легла на бок и подтянула ноги к груди.
— Вас тужит?
— Пока нет.
— Зачем стул разобрали? — поинтересовалась женщина, демонстрируя Марии неподдельное безразличие.
— Видела такие специальные стулья для родов. Думала, может, легче на нем будет.
— Так у нас тоже такие есть, — объявила врач. — Принести вам?
— Нет. Это все штучки от лукавого. Раньше без них справлялись, вот и я смогу.
— Будет вам, — миролюбиво сказала Алевтина. Женщина старалась говорить на языке роженицы — надеялась, что простота в поведении и радушие смогут пробить сплошную стену недоверия к медицине. — Зачем отказываться? Я принесу, — проговорив последнюю фразу, Алевтина Эдуардовна задержала дыхания. Она готовилась ко всему, что может выкинуть Мария, но женщина лежала молча. Врач трактовала молчание по-своему — стул Марии нужен.