— То есть, вернете меня домой? — беззвучно поинтересовался прислужник.
— Не ерничай!
— Знаете, Хозяин, я тут подумал — может, наш путь слишком жесток? Забирать ни в чем не повинных существ ради возрождения — это попсятина какая-то. Вы не думали о другом способе?
— Я погляжу, ты совсем размяк там, — ухмыльнулся Владыка. — И не попсятина это никакая. Я же не убивал их. Детям так типа по судьбе написано. Мы просто подключаемся к ним, чтобы использовать в своих целях. Уходят они по своей воле.
— То есть, дети Лизы, Эллы и Даяны ушли естественно? — с надеждой в голосе спросил Рик.
— Ну, почти все, — остудил Хозяин радость прислужника.
— …
— Одному я помог.
— Помог?
— Ребенок Эллы ушел раньше, чем должен был. Понимаешь, он все равно не смог бы дотянуть до десяти лет.
— Неужели десять лет и один день — равнозначные временные отрезки? — раздраженно сказал Рик. Он почти потерял страх перед Владыкой, осознав его беспринципность. Хозяин же говорил, что забирает лишь обреченных, почему тогда не дал бедному мальчишке радоваться на протяжении стольких лет.
— Понимаешь, он сам просил меня об этом, — ответил Владыка. Не то что Хозяин не хотел портить отношения с прислужником — он знал, что жить на земле в теле другого трудно и решил успокоить душевные терзания слуги. Владыка понял, что сейчас в сознание Рика пробиваются чужие мысли. В эти минуты возникает чувство, что теряешь себя, растворяешься в другом человеке, тело которого используешь как временное убежище. Недавно Владыка сам испытал, каково это.
— Просил? — удивился Рик. Его мысли были нафаршированы недоверием и приправлены интересом.
— Да. Только не в тот день, когда еще был приставлен к материнской груди. Он просил меня, будучи девятилетним пареньком. Он хотел остановить мучения. Стереть боль и грязь со своей памяти, а себя — с лица земли.
— Просил вас?
— Скорее всего, просил Бога. Но ты же сам знаешь, насколько жестоким бывает этот чел. Он заставляет своих рабов переживать невыносимые мучения, обещая взамен пушистые облака. Люди согласны с этим. Мне кажется, многие даже радуются, когда с их родными случаются зверства. «Он так сильно мучился, зато он теперь с Боженькой и будет оберегать семью». Создается впечатление, что люди готовы ничего не предпринимать, а жертвовать своими близкими, чтобы получить небесную «крышу» в лице замученного.
— Так сына Эллы должны были мучить?
— Да. Очередной хахаль этой бабенки.
— Очередной? Бабенки? — спросил Рик, поджав губы.
— Ага. После родов у мамки вообще крыша слетит — зациклится на извращениях, поспешно забыв о муже и сыне. Один из приходящих мужиков окажется не только бисексуальным, но и…
— Не надо подробностей! — прервал Рик Хозяина, чего никогда себе не позволял. Но немного подумав, решил добавить: — У него не было сил, чтобы бороться?
— Практически. Немного сил все-таки было. Ровно столько, чтобы затянуть ремень… думаю, ты понял.
— Так он…
— Уже нет. И это благодаря мне. Или ты хотел, чтобы этот малец ежедневно так делал? Ты смог бы приходить к нему в угрюмую комнату с гоночным болидом на стене, отворяя дверь с железной табличкой.
— Нет, Хозяин. Вы сделали правильно.
— Я рад, что ты понял.
— А ребенок Даяны? Он должен был упасть?
— Я не мог остановить неизбежное, — с раздражением в голосе ответил Хозяин. Только тогда прислужник пришел в себя. «Как он смел усомниться во Владыке?» Но Хозяин сердился не из-за любопытства Рика, ведь тот уход — его косяк. Владыка настолько сильно был пленен Даяной, что не пересмотрел судьбу мальца.
Сластолюбивый Владыка понял, что в Никите, ему был заказан путь к разврату и свободной жизни, а становиться пленником дивана Хозяин не хотел. Наблюдать шестьдесят три года, как пухнешь от жирной еды и тоски в замасленной квартире — нет уж, увольте. Ведь самое огромное извращение, которое было уготовано Хозяину — поедание гамбургеров вместе с диетическим йогуртом или обнюхивание пальцев после пердежа в руку.
Отсутствие амбиций, человеческого торса, здравого смысла и любого секса. Единственные сиськи, к которым ленивый Никита мог иметь доступ — собственные. И хоть они обещали быть огромными, Владыка не польстился на подобное удовольствие.
Хозяин не осуждал ленивых людей, но жить в одном из них не решился. Никита мог стать известнейшим королем всех вонючек, и поэтому Владыка убедил себя, что делает ему самое заманчивое предложение — переродиться в человека из беременной, глупой самки гориллы.