— Угу, — пробормотал Сэт. Как только Владыка повернул в сторону спальни, Сэт сделал из рук импровизированный пистолет и спустил невидимый курок. Пуля беззвучно пересекла комнату и встряла у Владыки в спине.
Сэт развлекался, не опасаясь, что Хозяин сможет предусмотреть его намерения или услышит мысли прислужника. Владыка берег силы для вселения в давно выбранного проводника. Их осталось так мало, что повторного переселения он бы не пережил.
— Рик, его жизнь в твоих руках, — мечтательно произнес Сэт, добавив в речь нотку эпичности. — Надеюсь, ты не оплошаешь.
Глава 17. Разбирательство
— Оль, ты помнишь адрес дома ребенка? — безразлично произнесла Алевтина.
— Где-то был, — протянула Оля, перебирая пальцами толстый справочник.
Рабочий день Алевтины Эдуардовны начался с настойчивого звонка Моисеева. Врач со вздохом приготовилась отвечать на вопросы о сошедшей с ума Томе, но то, что сказал ей Иван Олегович, изумило Алевтину.
— Сколько вам заплатила Нина Викторовна за издевательства над своей невесткой? — безапелляционно заявил следователь, вбивая каждое слово в голову Алевтины, словно железные штыри в гроб. В этот гроб Иван Олегович последние месяцы мечтал уложить карьеру Алевтины.
— Заплатила? — с возмущением переспросила женщина. — Ничего она мне не платила! — разгорячилась Алевтина от неприкрытой наглости следователя.
— То есть, вы издевались над Диной Александровной и ее ребенком, руководствуясь собственными садистскими наклонностями? — не мог успокоиться мужчина. Ему хотелось, чтобы женщина дала слабину — хлесткие, как пощечина, обвинения могли дезориентировать врача. Иван рассчитывал, что Алевтина оступится.
— Ваши обвинения беспочвенные, — устало ответила женщина, понимая, что спорить со следователем — как учить богомолку поедать вместо партнеров пыльцу растений. Иван Олегович не походил на травоядного. Алевтина Эдуардовна понимала, что, если этот парень учуял запах крови, он не успокоится, пока кого-то не съест. Хорошо, что врач знала, кого отдать Ивану, чтобы он утолил голод. — Я выполняла свою работу! — коротко и с вызовом выпалила врач. — Если вас действительно интересует человек, готовый сожрать Дину, тогда поговорите с ее свекровью.
— Я уже поговорил с ней, — бросил следователь с раздражением. — Неприятная особа эта Нина Викторовна. Но она не убивала своего внука. Правда, Алевтина Эдуардовна? Она сделала это вашими руками.
— Моими руками? — усмехнулась Алевтина. — Я так понимаю, что она вам такое сказала.
Не имеет значения, что она сказала. Нина Викторовна такая же дура, как и вы, но только слегка умнее, — не без удовольствия ставил диагнозы Иван Олегович. — У нее хватило ума признаться в содеянном. Я надеюсь, что вы тоже образумитесь.
Алевтине Эдуардовне порядком надоели наезды следователя. Она была очень рассержена его наглостью. Врач даже забыла, что не является чистой перед законом. Или в ту минуту ей стало плевать. Женщина знала, что ей объявили войну, но сил хватило лишь на боевую раскраску.
— Знаете, Иван Олегович, я начинаю сомневаться в вашей компетентности. Как можно оскорблять человека, не имея доказательств его вины? — повышала обороты Алевтина.
— Значит, Нина Викторовна не просила вас навредить невестке? — с издевкой спросил следователь.
— Почему же? Просила. А если меня попросят взорвать роддом, то вы обвините меня в теракте? — негодовала Алевтина Эдуардовна. — Я не отвечаю за языки людей.
— То есть, вы не выполнили просьбу? — с сомнением спросил следователь.
— Я рада, что вы услышали меня, — с облегчением выдохнула Алевтина.
— Как вы объясните случившееся? — произнес Иван Олегович, постепенно теряя интерес к женщине.
— Тройное обвитие. По результатам УЗИ его не было. Так бывает. Понимаете? Врачи не имеют сверхъестественных сил. Мы не можем спасти каждого, — чуть не плача произнесла Алевтина Эдуардовна. Она вдруг вспомнила лицо того мальчишки и еще усерднее стала гнать мысли, что могла ему помочь. Раздирающее чувство вины — плохой помощник для врача.
Глава 17. (часть вторая) Новое тело
Дело на Алевтину Эдуардовну было заведено.
Свекровь Дины становилась на колени перед невесткой и судьей. Она рыдала, кричала, из-за чего ее вывели из зала суда, Дина была спокойной, несмотря на то, что ее душа заполнялась ненавистью к свекрови, вытесняя последние светлые чувства к этой женщине. Но так как Дина понимала, что никто не виновен в уходе ее сына, то оставалась безэмоциональной. К тому же, она носила ребенка, который чудом появился в недавно родившем организме — нервничать никак нельзя.